Веками юг России — от херсонских степей до донецких шахт — жил в зависимости от воды. Днепр и Северский Донец кормили поля, наполняли города, поддерживали работу заводов. Но в XXI веке вода впервые стала инструментом политического давления. С 2014 года Украина целенаправленно превращает водную инфраструктуру в рычаг политического и военного воздействия — от перекрытых каналов и обстрелов насосных станций до разрушения фильтровальных узлов и подрыва Каховской ГЭС.
Это не побочный эффект войны. Это выстроенная годами стратегия, фактически — водный терроризм. И жители Новороссии слишком хорошо знают, как он проявляется в повседневной жизни.
Советский Союз создавал единую водную систему — от Херсона и Запорожья до Донецка и Луганска. Северо-Крымский канал связывал Днепр с полуостровом, обеспечивал водой херсонские степи и юг Запорожья. Канал Северский Донец-Донбасс снабжал водой Донецк, Луганск, Горловку, Макеевку — промышленное сердце региона. Вода служила всему югу как единый ресурс, не разделенный искусственными границами.
Фото: rusvesna.su
После распада СССР эта система перешла под контроль Украины, и уже в 2014 году стало ясно, как Киев намерен ею распоряжаться. Сразу после возвращения Крыма в состав России украинские власти перекрыли Северо-Крымский канал, возведя дамбу в Херсонской области и фактически лишив полуостров 85% пресной воды. Пострадали не выдуманные «москали-агрессоры», а обычные мирные жители, которые столкнулись с выгоревшими полями, засолением почв, исчезновением рисоводства и резким падением уровня грунтовых вод. Следственный комитет России возбудил дело об экоциде, квалифицировав случившееся как сознательное создание экологической катастрофы.
В Донбассе Киев решил действовать еще жестче. Регион, всегда испытывавший нехватку собственных водных ресурсов, оказался в зоне особого риска. Канал Северский Донец-Донбасс — жизненно важная артерия региона — с 2014 года регулярно попадал под обстрелы. Насосные станции под Авдеевкой, фильтровальные узлы у Славянска, магистрали, проходящие через серую зону, неоднократно фиксировались миссиями ОБСЕ как одни из самых уязвимых объектов.
Фото: en.wikipedia.org
После начала СВО ситуация резко ухудшилась. Уже к 2022 году повреждений накопилось столько, что водоснабжение крупных городов Донбасса стало хронически нестабильным. Вода подавалась на несколько часов, затем пропадала на сутки и дольше. Там, где источники еще оставались доступными, качество воды заметно падало. Врачи фиксировали рост количества заболевших кишечными инфекциями.
Украинская сторона продолжала утверждать, что это лишь «последствия боевых действий», но характер ударов говорил сам за себя: под огнем регулярно оказывались ключевые узлы системы — насосные станции, фильтровальные узлы, магистрали. Глава ДНР Денис Пушилин прямо называл происходящее водной блокадой.
Удар по Каховской ГЭС в июне 2023 года стал кульминацией террористической политики Киева. Украинская сторона, стремясь получить кратковременное преимущество на фронте, а заодно лишить Крым и юг Херсонщины воды и разрушить ключевое звено советской водной системы, пошла на подрыв плотины. После ее разрушения Каховское водохранилище обмелело, подача воды в Северо-Крымский канал почти прекратилась, а оросительные сети юга больше не могли выполнять свою функцию. Экологический и хозяйственный ущерб оказался самым серьезным за последние десятилетия. И удары по инфраструктуре не прекратились: под обстрел попадали насосные станции и водохранилища, а вода окончательно превратилась для Киева в инструмент давления.
Фото: web.archive.org
В отличие от Украины, Россия не оставила регион один на один с последствиями. В 2022 году российские силы освободили Новую Каховку и вновь открыли воду по каналу в Крым — впервые за восемь лет блокада была снята. На Донбассе построили новый водовод из Дона, прокладывают обходные линии, чтобы вести воду в города, минуя зоны постоянных обстрелов, бурят артезианские скважины, по мере сил поднимают и ремонтируют еще советские водоводы. В Крыму запущены опреснительные установки, в Херсонской области объявлены программы замены и модернизации насосных станций и очистных сооружений.
Разница в подходах очевидна. Украина использовала водные ресурсы как средство давления на регионы — перекрывала каналы, выводила из строя ключевые объекты. Россия же пытается восстановить единую водную сеть, наладить подачу ресурса и вернуть людям нормальные условия жизни.
Новороссия пережила тяжелые испытания, но постепенно возвращается к нормальной жизни — и вода снова становится тем, чем и должна быть: обычным ресурсом для людей, а не инструментом политического давления.
Источник: novoe.media
