И под портретом Хемингуэя я кручу себе Stanley табак,
И всё потеряно поколенье, и непонятно, вообще, дальше как.
Идут составы «Москва — Одесса», везде Россия, конец весны.
Ну, а на сердце, ну, а на сердце — такая жопа, что хоть бы хны.
Зангези
«Как же хорош Селезнёв!» — пишу я иногда друзьям, прочитав новый текст в соцсетях старого шахтёра. «Так ему уже по возрасту не положено плохо писать», — справедливо замечают товарищи.
Новая книга Селезнёва, по сути, это те самые заметки военкора в телеге: некоторые главки и вовсе уже знакомы внимательному читателю старого шахтёра. «Очерки, миниатюры, зарисовки», — уточняет в аннотации на обратной стороне обложки русский писатель Валерий Айрапетян.
Название сборника, очевидно, в этот раз удалось. И не только «Смерть в июле…», но и некоторые заголовки. Например: «MOLOKO — магазины, насилие и литература», «Как мы убили Малыша», «А hard day’s night ин Мелитополь», «Путешествие в Вагнер-ленд». И — мой личный и самый длинный фаворит селезнёвских загов:
«История, которую рассказал мне на кухне Вал и по моей просьбе оформил в виде рассказа о том, как его отряд высадился у Азовстали, чтобы спасти пять бохровцев, попавших в засаду, а в итоге попали в засаду все».
Селезнёв наблюдателен. Причём, что интересно — гражданской (но не мирной!) наблюдательности у военкора куда больше, чем военной: автор не раз признаётся, что он — интеллигент, простой наблюдатель («военкоры — статисты, падальщики войны»), далёкий от токсичной маскулинности. Эта честность подкупает и делает книгу актуальной для таких же “интелей” — мальчиков (молодых и старых) с томиком Достоевского под мышкой и древнерусской тоской в глазах.
Подкупает и кое-что другое: не воевавший Селезнёв порой позволяет себе такую браваду и пафос, которую допускает далеко не всякий пишущий военный. Но всё это настолько искренне и в то же время самоиронично, что вместо того, чтобы сомневаясь морщить лоб, ты веришь. Веришь и возвращаешься в то состояние, в котором успели побывать все, кто оказался в Донецке весной 2022-го.
Удивительно, как старому шахтёру хватило серотонина пронести этот настрой сквозь долгих три года, почти не расплескав! В трогательной истории «Как мы убили Малыша» о гибели пони (от рук Злого Хохла и пистолета доброго Зиздока) есть такие строки:
«…мчимся, мчимся, мчимся! Закованы в бронежилеты [...], на заднем сиденье автомат Калашникова, в бардачке пару лимонок для врага имеется — романтика!»
На следующей же странице Селезнёв подробно описывает свою военкорскую аптечку: мельдоний, жиры, спазган, ношпа, глазные таблетки…
Говорю же: с самоиронией у автора полный порядок.
Кроме базовых для [начинающего] писателя искренности и наблюдательности, старому шахтёру хватает и трёхлетнего опыта. Один только визит к «вагнерам» и личная беседа с ЕВП чего стоит!
Хватает и любви — к женщинам, России, Донецку, жизни, смерти, войне, миру и, конечно, русскому солдату:
«Брат, браток, братан. Обгоняя военные колонны [...], ты видишь в кузове и на броне солдат и поднимаешь руку с открытой ладонью, таким образом приветствуя их. И тебе бойцы, порой усталые и чумазые, отвечают тем же жестом. Братья, братцы, братишки. На своих плечах они несут тяжёлое бремя войны».
Одна из фирменных фишек Селезнёва — аллюзии, метафоры, отсылки, ссылки, гиперссылки. Фильмы Тарковского и книги Ветхого Завета, классическая музыка и классическая литература — всё это подано доступно, не уводит повествование в сторону и не перегружает текст, а, напротив, сшивает разрозненные эпизоды войны и околовойны в единую картину:
«Как бы учёные ни ратовали за человеческую рациональность, человек жил и живёт мифологическим сознанием. Человеческое сознание с помощью воображения способно красить холодную и отчуждённую реальность в тёплые тона, оно способно оживлять мёртвые и бездушные предметы, которыми наполнен этот мир. Это не я придумал, об этом писал русский философ Алексей Лосев — великий, кстати, русский человек».
А дальше в этом же тексте: сны и МКАД, автоматы и обезьяны, русские сказки и, наконец, Донбасс — и, как ни странно, всё это органично, логично и быть иначе не может.
Вообще, философичности хватает во многих текстах сборника (и хватает её не только там, где упомянуты Лосев или Ницше) — и этим он выгодно отличается от многих других СВО-произведений.
Описание метафизики Донбасса и войны, на мой взгляд, главное, что есть в книге. Я вряд ли смогу развернуто ответить на вопрос, почему лично мне так тяжело психологически находиться именно в ДНР. Автор это сделал за меня, хотя ему, судя по всему, тяжело бывает только физически. Например, пешком подниматься на -дцатый этаж только что обстрелянного дома.
Наблюдательность Селезнёва иногда играет с военкором злую шутку, и он забуривается в детали. Так, неплохие «Дороги и мосты» и «Аномальная зона» довольно трудно читать из-за бесконечных уточнений, куда конкретно поворачивает автор, например, в частном секторе Макеевки: направо от трассы, левее главной дороги, прямо в сторону Донецка...
Продираться через эту топографию просто нереально. Однако если автор хотел, чтобы читатель “ехал” по тексту так же медленно и тяжело, как едет броневик военкора по разбитым и/или обстреливаемым дорогам — что ж, это ему удалось!
Наверное, это ориентирование на местности может казаться важным военкору, его коллегам, жителям ДНР. Но художественной (да и, если честно, документальной) ценности излишняя географическая детализация точно не представляет.
Возможно, это лишнее отсеклось бы, потрать автор какое-то время на редактуру книги именно в мирном месте, достаточно удалённом от Донбасса. Перефразируя самую расхожую цитату Хемингуэя, которого так любит Селезнёв (и мы все):
«Пиши в Донбассе, редактируй в СпБ».
А если важно сохранить документальность, точность, то лучше в следующем издании этого сборника добавить даты к каждому тексту — о каком точно годе (а лучше и месяце) идёт речь. Через полвека разницу между 2023-м и 2024-м будут различать только гики СВО, профессиональные историки и выпускники, которым вопрос о «Марше справедливости» может попасться на ЕГЭ.
И читать они будут «Смерть в июле и всегда в Донецке» — хорошо написанную книгу. Ведь старому шахтёру плохо писать уже по возрасту не положено.
Внук из Сартаны
Источник: vk.com
