«Черный кот»: как придумали белорусского Бандеру

Все постсоветские национализмы так или иначе строятся на искусственно изобретенных и разработанных исторических мифах. Как правило, они героизируют более чем сомнительных персонажей первой половины ХХ века, которые исповедовали ультраправую идеологию фашистского и нацистского толка, открыто сотрудничая с гитлеровской Германией. Этих местечковых фюреров старательно отбеливают от грязи военных преступлений и геноцидных чисток — а затем преподносят их обществу в образе глорифицированных борцов за свободу.

Украина является классическим примером этой ревизионистской политики, осуществляемой на самом высоком государственном уровне. Организация украинских националистов и подконтрольные ей структуры Украинской повстанческой армии*, которые несут непосредственную ответственность за массовые убийства поляков, евреев и украинцев, официально признаются сейчас правильной, «украинской» стороной Второй мировой войны — в то время как игнорируется память о миллионах украинских красноармейцев.

Факты коллаборации с нацистами и соучастия в Холокосте, людоедские высказывания в программных документах и выступлениях националистических лидеров стыдливо замалчивают — хотя они прекрасно известны историкам. Погромным подразделениям УПА приписывают эпические победы над большевистскими полчищами, а лидеры ОУН — такие как Бандера, Шухевич или Стецько — давно объявлены спасителями украинской нации, вокруг которых постепенно создается по-настоящему религиозный культ. Причем украинские патриоты вполне открыто называют это мифотворчество ключевым фактором успешного нацбилдинга.

Их собратья — современные белорусские националисты — находятся в совсем другой ситуации. Скудная история белорусского националистического движения не может похвастаться сколько-нибудь известными личностями — за исключением давно забытых второсортных нацистских коллаборантов. А этих одиозных маргиналов нельзя было всерьез противопоставить массовой народной памяти о советском партизанском движении, охватившем в годы войны всю территорию оккупированной республики.

Попытка приватизировать хорошо известные образы революционных шляхтичей — Тадеуша Косцюшко и Кастуся Калиновского — тоже не удалась, поскольку советская историография благосклонно относилась к этим фигурам, рассматривая их в качестве борцов за социальное освобождение поляков, литовцев и белорусов. А главное, они принадлежали к весьма давнему периоду польской истории — когда белорусского национального движения еще не существовало даже в проекте.

Белорусское националистическое движение остро нуждалось в образе собственного Бандеры и в собственной версии неуловимых антикоммунистических повстанцев. А в силу того, что подходящие кандидаты на эти вакансии упорно не находились, патриотическая интеллигенция решила придумать себе виртуальных героев нации — рассудив, что этот небольшой обман вполне оправдан высокой целью борьбы за евроатлантическое будущее Белоруссии.

На роль белорусского «провидника» избрали Михаила Витушко — одного из лидеров белорусских коллаборационистов, организатора карательных отрядов полиции «Ordnungsdiens» и коллаборационистского десантного батальона «Дальвитц». В 1944 году, уже после освобождения Белоруссии, он был заброшен нацистами в советский тыл во главе небольшой группы диверсантов, рекрутированных из состава бежавших вместе с оккупантами полицаев. Судьба этого отряда, известного как ДРГ «Черный кот», была типичной и скоротечной — выдавая себя за поляков, люди Витушко примкнули к польскому антисоветскому подполью, а затем были ликвидированы советскими войсками в ходе оперативно-войсковой операции в Рудницкой пуще. Гибель Витушко подтвердили его пленные сообщники и польские националисты, а давно опубликованные документы МГБ и НКГБ Литовской ССР конкретизируют, что он погиб 7 января 1945-го.

Так закончилась биография реального белорусского коллаборанта Михаила Витушко. Однако он был чудесным образом возвращен к жизни благодаря магической силе исторической мифологии. С конца 80-х годов «патриоты» рассказывали о том, что Советы убили его однофамильца — а сам герой уцелел и создал в Белоруссии разветвленную сеть подпольных ячеек и партизанских отрядов численностью до 15 тысяч боевиков, которая боролась с коммунистами вплоть до 1955 года. Организация под названием «Черный кот» была развернута в «Белорусский освободительный фронт», разделенный на три оперативные зоны — Север, Центр и Юг, который громил советские армейские части и массово уничтожал коммунистических активистов.

По версии националистов, в марте 1948 невидимые полчища под командованием Витушко — которого уже произвели к тому времени в звание генерала — штурмом овладели крупным городом Новогрудок, где «перебили всех сотрудников МГБ, солдат местного гарнизона и работников администрации, освободили заключенных, захватили много оружия». Согласно той же легенде, осенью 1948 года отряды «Черного кота» провели совместную операцию с бандеровцами, захватив Кобрин и Гайновку, а несколько сотен боевиков БОФ напали на исправительно-трудовой лагерь около Минска, чтобы освободить политических заключённых. Сам неуловимый белорусский Бандера, устав громить коммунистов, благополучно пробрался через Польшу в ФРГ и укрылся в тайном убежище, где прожил чуть ли не до ста лет.

Мифы об антисоветских белорусских повстанцах, которые якобы занимало целые города, существовали еще в послевоенные годы — но исключительно на страницах маргинальных эмигрантских газет, которые имитировали подпольную борьбу, руководствуясь банальным стремлением получать финансовое вспомоществование от иностранных разведок. Разумеется, это была альтернативная вымышленная реальность — и ни архивные документы, ни воспоминания живших в послевоенное время людей, не фиксируют никакой деятельности подпольной националистической армии, которая проворачивала фронтовые операции в самом сердце одной из самых спокойных советских республик.

Серьезные историки — вне зависимости от их взглядов — всегда рассматривали подобные рассказы как вымышленную «фолк-хистори» националистической диаспоры из Европы или США. Однако с началом нулевых белорусские оппозиционеры массово уверовали в воскресшего генерала Витушко и сами начали с гордостью именовать его «нашим белорусским Бандерой», рассматривая это сравнение как высшую похвалу в адрес своего загадочного героя.

Это патриотическое помешательство закончилось комичным скандалом. В 2017 году известный националистический историк Антон Рудак опубликовал статью с говорящим названием «Как два человека придумали миф про Михаила Витушко». Он иронически назвал главаря «Черного кота» «генералом-зомби» и честно признал, что легенда о вездесущих антисоветских повстанцах была написана двумя современными патриотами, которые издали ее в украинском Львове — для того, чтобы вдохновить на подвиги чахнущую среду «змагарей».

Впрочем, даже после этого сеанса разоблачения бело-красно-белой магии многие представители белорусской интеллигенции продолжают верить в сказку про своего местного Бандеру. Неважно, что это вымысел — белорусский национализм остро нуждается в исторических вождях — до такой степени, что готов в прямом смысле слова вытаскивать их из могил.

* Деятельность организации с таким названием запрещена в РФ