«В самом начале апреля 2022 года на финальных стадиях шла битва за Мариуполь, в некоторых районах города ещё велись бои и, конечно, местное население было в очень плохом состоянии. Представьте себе город, в котором три четверти населения уехало: было четыреста тысяч, осталось сто тысяч. Из оставшихся, наверное, 70-80% – это люди пенсионного возраста, это люди с хроническими заболеваниями, с не очень хорошей подвижностью, с ограниченными, скажем так, силами, и при этом в городе нет ни воды, ни света, ни каких-то аптек и постоянных поставок медикаментов, ни магазинов.
На тот момент во всем городе был организован один крупный гуманитарный центр, где большие гуманитарные организации выдавали продовольственные наборы, какие-то медикаменты, кажется, тоже можно было получить. Но побывав в разных районах города, я понял, что далеко не из всех районов люди могут туда добраться. Транспорта, опять же, нет никакого, не все отваживаются покинуть район своего проживания, потому что обстановка непонятная, средств массовой информации нет, Интернета, разумеется, тоже нет, связи мобильной нет – у людей нет возможности узнать, как безопасно передвигаться, то есть, в лучшем случае, они знают лишь адрес, куда им нужно попасть, – этот гуманитарный центр.
И я начал думать, что можно сделать, в чем системная проблема, почему нет большего количества гуманитарных центров... И я понял достаточно быстро, что проблема в том, что крупные гуманитарные организации, что естественно для любой большой структуры, находятся под бременем существенно б?льшей ответственности. Они не могут отправить машину с гуманитаркой, не будучи на 150% уверенными, что там безопасно. Они не могут отправить машину с гуманитаркой, если военные им не дали на это добро и не выделили определенное сопровождение. И это естественно усложняет и замедляет предоставление гуманитарной помощи тем людям, которые оказались вот в этой более отдаленной от цивилизации и близкой к фронтовым районам полосы, там, где еще, может быть, не полностью проведено разминирование, там, где еще недавно шли бои, еще нет зеленого света, что туда можно заезжать всем подряд гражданским лицам. И люди там оказываются в наиболее трудном положении.
И мы с моими товарищами-журналистами, тоже работавшими в зоне Специальной военной операции, придумали, как бы сейчас выразились в сфере бизнеса, микро-стартап. Была приведена ровно одна машина. И мы частным образом, сначала за свои средства, потом делая сбор, загружали ее в Донецке продовольствием, так как там никаких проблем с этим нет, ты заезжаешь в любой супермаркет... Чуть позже у нас даже появились номера кладовщиков, то есть мы заранее звонили и подъезжали к служебному входу, и нас загружали продовольствием: водой, например, куда-то мы везли свечи, когда нас об этом просили, для кого-то мы закупали самые распространенные медикаменты, от высокого давления, например, и все прочее. И везли людям в отдаленные районы Мариуполя, откуда было труднее всего добраться до гуманитарного центра.
Уже потом, когда в Мариуполе стало легче, мы начали ездить в другие населенные пункты. Поскольку тогда очень быстро двигалась линия фронта, за неделю могло оказаться освобождено несколько населенных пунктов. Но при этом они еще были в зоне активных обстрелов, в зоне, где не полностью было проведено разминирование, соответственно, куда никакой КАМАЗ с гуманитаркой не доехал бы. Более того, он не только бы не доехал физически, но его никто туда бы и не послал, именно, потому что не было разрешения. А мы на Буханке, собственно, в честь которой был назван проект, спокойно проезжали, находили тихий дворик, закрытый со стороны противника, созывали народ, открывали двери, быстренько всё раздавали (за одну поездку – 150-200 продуктовых наборов, не больше), и также быстро уезжали. Ну и вот с мая по сентябрь 2022 года мы по несколько раз в неделю делали такие поездки.
К сожалению сейчас этот проект уже не функционирует. Когда я принял решение уйти на фронт по мобилизации в сентябре 2022 года, я передал весь проект (со сбором, со счетом, с каналом) девушке в Мариуполе, она тоже занималась гуманитаркой, и она какое-то время продолжала его, но потом, к сожалению, такой возможности у нее не стало. Дело в том, что, будучи замужем за военнослужащим, получившим тяжелое ранение и отправленного на лечение в один из регионов России, она уехала вместе с ним. Сейчас, к сожалению, проект находится в таком замороженном состоянии... Однако Буханка существует. Сама машина никуда не делась. Она сейчас работает в моем подразделении в качестве мобилизованной машины».
Фрагмент интервью организации "Роспатриот"
Июль 2025
Источник: vk.com
