Всем известен лейтенант Альдо Рейн, собравший подразделение, задачей которого было убивать нацистов самым жестоким образом с целью мести, деморализации и устрашения немецкой армии. Но мало кто слышал про обычного школьного учителя, который задумал грандиозный теракт, равных которому не было в истории, чтоб посчитаться с Германией за смерть евреев и убить в отместку шесть миллионов немцев. Этого учителя звали Абба Ковнер.
Когда немецкая армия заняла Вильнюс, Аббе Ковнеру было двадцать три года. Новая власть сначала приказала евреям носить повязки на рукаве с жёлтой окантовкой и буквой J, затем запретила ходить по центральным улицам и по тротуарам, чуть позже евреям запретили проезд в общественном транспорте, потом ввели запрет на посещение парков и покупок на рынках до 11 часов утра, а уже к сентябрю было организовано Вильнюсское гетто. А потом людей из гетто стали вывозить, и вскоре из семидесяти тысяч евреев осталось двадцать пять. По гетто пошли слухи, что людей вывозят в Понары, маленький городок под Вильнюсом. Говорили, там есть ещё одно гетто, поменьше, а ещё говорили, что по ночам там слышны выстрелы, и ни один из тех, кто уехал в Понары, больше на связь не выходил.
Сам Ковнер с несколькими товарищами в это время скрывался за городом, в монастыре бенедектинок. Иногда он бывал в гетто, всё пытался выяснить, куда пропадают люди, и получил-таки ответ на этот вопрос. Он рассказывал об этом так:
«Связной, работавший больнице, сказал, что у них лежит раненая девочка, которая обязательно хочет со мной поговорить. Я встретился с этой девочкой. Ей было лет 11, она была в Понарах. И это было первое свидетельство от первого лица о том, что происходит в Понарах. Ее расстреливали вместе со всеми, но она, раненая, упала в ров и ночью оттуда выбралась, дошла до деревни, а оттуда в гетто в городе. Из ее рассказа картина предстала очевидной. Она не видела в Понарах бараков, улиц. Только рвы. Всех, привезенных с ней, расстреляли».
1 января 1942 года Ковнер зачитал прогрессивной молодёжи гетто, а потом и всем желающим, воззвание - впервые в еврейской истории бежать некуда, нужно сопротивляться. 21 января 1942 года была создана Объединённая партизанская организация. Партизаны раздобыли некоторое количество оружия, но обращаться с ним никто не умел, и тогда Абба Ковнер, который, в отличие от многих евреев Вильнюса, знал русский, раздобыл в библиотеке некоторое количество наставлений по стрелковому делу и боевой устав пехоты, и перевёл их для товарищей.
В 1943 году о партизанской организации узнали немцы, и пообещали уничтожить всё гетто, если им не выдадут главу подполья Ицика Витенберга. В гетто состоялась ожесточённая дискуссия между сторонниками немедленного восстания и теми, кто боялся уничтожения жителей и поддерживал выдачу Витенберга. 15 июля Витенберга арестовали, по подпольщики его отбили и спрятали в гетто. Немцы повторили свою угрозу, и Витенберг отдал свой пистолет Ковнеру, назначил его руководителем организации и вышел к немцам. 16 июля Витенберг покончил с собой в камере, раскусил ампулу с цианистым калием. Абба Ковнер после этого принял решение всем подпольщикам из гетто уходить в леса и переходить к партизанской войне. 23 сентября 1943 года его отряд покинул гетто, и партизанил в лесах до прихода Красной армии.
После освобождения Вильнюса Абба начал заниматься операцией «Бриха» («побег» на иврите). Евреи, пережившие Холокост, в своём абсолютном большинстве настолько разочаровались в любом другом виде национальной жизни, кроме жизни в собственном еврейском государстве, что всеми силами стремились на историческую Родину, и Абба Ковнер решил им помочь. Его товарищ по партизанскому отряду Ружка Корчак отправилась в Румынию, где уже действовали эмиссары со Святой земли. Чтоб упорядочить стихийное движение евреев по Европе, в январе 1945 в Люблине прошла конференция еврейских партизан, на которой присутствовали Абба Ковнер, Антек Цукерман и Цивья Любеткин, командовавшие восстанием в Варшавском гетто, и другие руководители еврейских отрядов, вошедших после освобождения в «Бригаду выживших» («Хативат а-сридим»).
Для создания стабильного канала эмиграции в подмандатную Палестину всех желающих, в марте 1945 в Бухаресте Ковнер и Любеткин установили связь с подпольной организацией «Мерказ ле-гола» («Центр по делам диаспоры»), и дело пошло.
И вот, весной 1945 года в разгар праздника по поводу Песаха, Абба Ковнер тоном решительного доклада заявляет товарищам – немцы должны ответить за это. Они убили шесть миллионов евреев. Они гнали евреев прикладами к ямам, заставляли их раздеваться и затем стреляли им в спину, стараясь не тратить более одного патрона на человека, так что многие в расстрельных ямах были похоронены заживо. Миллионы других немцев не убивали лично, но они управляли лагерями смерти и гетто, они производили «Циклон-Б», они водили эшелоны, которые везли евреев в лагеря смерти и закрывали за евреями двери газовых камер. Разве кто-то из них не должен заплатить за то, что помог убить шесть миллионов человек? И кто, если не сами евреи, заставит их заплатить? Сам Ковнер вспоминал потом:
«Это была ужасная идея, рожденная из отчаяния, В ней было нечто самоубийственное. Своего рода идея ада. Глаз за глаз. А именно — убить шесть миллионов немцев».
Товарищи Ковнера прониклись этой идеей. Судный день было решено устроить с помощью яда, отравив воду в Нюрнберге, Гамбурге, Мюнхене, Веймаре и Берлине (план А). Кроме того, было предложено отравить тех эсэсовцев, которые сидят в лагерях военнопленных (план Б). «Нет никаких сомнений, что мы делаем то, что сделал бы сам бог, если бы он был» - порешили заговорщики и принялись за дело. Чтоб устроить ответный Холокост, нужды были деньги и яд, много яда, и заговорщики разъехались по Европе для подготовки к мщению. Ковнер же очень хотел попасть в Палестину, получить согласие на свой план у лидеров Хаганы, запрещённой в подмандатной Палестине организации еврейской самообороны, и раздобыть нужное количество яда.
15 июля 1945 года Абба Ковнер с четырьмя товарищами приехал в городок Тервизио, в Северной Италии, в котором квартировала Еврейская бригада. Там он получил поддельные документы и сопровождающего, и под видом солдата британской армии был переправлен в Палестину.
Надо сказать, что на фронт Еврейская бригада попала весной 1945, толком повоевать не успела, и еврейские пассионарии не ощущали, что они отплатили немцам за смерть своих братьев. Было несколько случаев избиений и расстрела пленных, изнасилований, стрельбы по мирным жителям, а потом вместо ненаправленной мести солдаты начали выслеживать и казнить нацистов, лично замешанных в уничтожении евреев. Деятельность эта поначалу была стихийной, затем из сержантов и офицеров, в основном активистов Хаганы, была создана группа мстителей со своим «штабом». В распоряжении мстителей были архивы тайной полиции города Тервизио, которые не успели уничтожить, наводки партизан о биографии, приметах, месте жительства, службе, родственниках скрывающихся эсэсовцев и гестаповцев, а некоторые из офицеров бригады имели доступ в разведотдел штаба бригады, где занимались допросами пленных, и знали о наиболее одиозных эсэсовцах, содержащихся в тюрьмах и лагерях военнопленных. Бойцы Еврейской бригады в форме британской военной полиции являлись по нужному адресу, удостоверялись, что там находится тот, кто им нужен, и забирали его на «допрос в военной комендатуре». Всего таким образом было убито человек триста, никто точно не считал. Один из мстителей до 1960 года был уверен, что выследил и пристрелил в лесу Эйхмана – фотографии Эйхмана у него не было, но был словесный портрет в стиле «мой брат знает одного мужика, который в 1942 году был в лагере, и его сосед по бараку знал человека, у которого шурин однажды видел Эйхмана». Когда настоящего Эйхмана поймали и привезли в Израиль, мститель пожал плечами и сказал «ну это жизнь, ну бывает, это был, несомненно, нацист, но не особо важный».
Пока Ковнер плыл в Палестину, его товарищи действовали. Их снабдили деньгами сочувствующие из Еврейской бригады, а молодёжная организация Хашомер Хацаин передала в фонд мести большой запас напечатанной немцами британской валюты. Паша Райхман, товарищ Ковнера по гетто и партизанскому отряду, в Париже разговаривал с самим Бен-Гурионом, но тот работал над созданием государства Израиль, и мстить немцам ему было некогда. В это время другой заговорщик, Йозеф Хармац, с помощью взятки устроил в муниципальную водопроводную кампанию города Нюрнберга инженера из Кракова, свободно и без акцента говорившего на немецком. Тот достал схемы водоснабжения и подготовил отключение от водопровода кварталов, где проживали американские военнослужащие со своими семьями: должны были пострадать только немцы. Для начала операции всё было готово, но возникли непредвиденный сложности.
Абба Ковнер сразу по прибытию в Палестину был арестован бойцами Хаганы и просидел под стражей три дня, пока лидеры Хаганы решали, разговаривать с подозрительным евреем или на всякий случай пристрелить и закопать за городом, мало ли кто его заслал. В итоге Ковнера допустили таки к руководству. Неизвестно, рассказал ли он им все детали задуманной операции, но в письме единомышленникам он сообщал, что из проведенных им бесед у него создалось впечатление, что на получение разрешения на «План А» нет никаких шансов, но, возможно, удастся найти кого-то, кто закроет глаза на «План Б». В конце концов, студенты из Еврейского университета в Иерусалиме, состоявшие в Хагане и проникнувшиеся идеей отомстить, свели Аббу Ковнера с братьями Кацирами, которые заведовали химической лабораторией при университете. Братья, в свою очередь, познакомили его с начальником склада химических реактивов, который, когда узнал, что яд нужен для проведения операции против нацистов, дополнительных вопросов он не задавал, и выдал Ковнеру достаточно яда, чтоб отравить всю Германию.
Обратный путь Ковнер начал в декабре 1945 года. С собой он вёз дорожную сумку с ядом в банках из-под сгущенного молока, но доехал только до Египта. В порту Александрии, вскоре после посадки на пароход до Тулона его арестовали. Сумку с ядом Абба успел выкинуть за борт, но британцы подозревали, что он планирует антибританские теракты в Европе, и допросов по поводу яда и планов мести нацистам не было. Ковнера отправили в военную тюрьму в Каире. Ходили слухи, что сдали его товарищи из «Хаганы», которым не нужно было лишнее внимание.
Арест Ковнера для заговорщиков стал ударом. Его заместитель Райхман принял волевое решение – попробовать осуществить запасной план. Конечно, заговорщикам это не понравилось, вместо мести эпических масштабов получалась мелкая акция, всего тысяч на тридцать покойников. Ещё в октябре 1945, получив письмо от Ковнера о том, что достать яд пока не получается, Райхман начал экспериментировать с ядом самостоятельно. Друзья с кожевенной фабрики достали для него мышьяка, из которого Райхман изготовил смесь, похожую на муку, чтоб наносить её на буханки хлеба. Он поставил несколько экспериментов на кошках, убедился, что смесь вполне себе летальна, и отправил 18 килограмм смеси контрабандой в Германию.
Целью для удара выбрали лагерь для интернированных Лангвассер в окрестностях Нюрнберга, в котором содержалось 15 000 членов СС. Заговорщики быстро установили, что хлеб для лагеря поставляется из единственной в Нюрнберге пекарни. После этого несколько мстителей устроились на работу в лагерь, кто водителем, кто рабочим на склад, кто делопроизводителем. Они установили, что по воскресеньям чёрный хлеб едят только заключённые, а охране лагеря выдаётся белый хлеб. Это было очень удобно и позволяло вывести из-под удара посторонних. В это же время ещё один заговорщик вошёл в доверие к хозяину пекарни, рассказал историю о том, что ожидает визу от дяди, который живёт в Канаде и имеет пекарню, хочет заранее набраться опыта, чтоб сразу по приезду влиться в семейный бизнес и поэтому готов работать совершенно бесплатно. Хозяин с радостью согласился, а будущий эмигрант тем временем натаскал в пекарню уйму мышьяковой смеси, спрятав её под половицами.
Аналогичные мероприятия проводились в Дахау. Курировал их ветеран восстания в Варшавском гетто, который просто и без затей подружился с поляками, работавшими в пекарне, снабжавшей лагерь, подпоил управляющего пекарни, а пока тот находился в алкогольной коме, сделал копии ключей от пекарни. Но за несколько дней до начала акции еврей из американской охраны лагеря шепнул заговорщикам, что ими почему-то интересуется полиция, и 11 апреля 1946 года акцию свернули, чтоб её провал не сорвал другие атаки.
В Нюрнберге тем временем в ночь с субботы на воскресенье 13-14 апреля 1946 года мстители приступили к действию. Они планировали смазать заранее спрятанным в пекарне ядом около четырнадцати тысяч буханок, но успели обмазать только три тысячи. Помешал случай - вскоре после начала работы поднялся сильный ветер, и сломанной веткой дерева выбило окно. На шум явился немецкий сторож, и, чтобы не обнаружить себя и не сорвать операцию, мстители сбежали, предварительно разбросав буханки по полу, как предусматривалось заранее в случае провала. Прибывшая полиция, увидев разбросанный хлеб и разбитое окно, пришла к выводу, что это была обычная кража. Участники операции покинули Германию в ту же ночь, отлаженным маршрутом свалив в Чехословакию, а оттуда в Италию, на корабль и в Палестину.
23 апреля 1946 года The New York Times сообщила, что в лагере Лангвассер отравилось 2 283 немецких военнопленных, 207 из которых госпитализированы и находятся в тяжёлом состоянии. Поговаривали, что оккупационная администрация, заинтересованная в затушевывании инцидента, скрыла истинную информацию, и часть из отравленных всё же скончалась. Уже в 2018 году во время строительных работ вдоль федеральной трассы на юге Нюрнберга, на месте бывшего лагеря, было обнаружено около 300 скелетов. Пошли разговоры о том, что это тайное захоронение членов СС, отравленных в результате акции еврейских мстителей в 1946 году, но потом оказалось, что это кости со старого кладбища Нюрнбергской больницы Святого Духа, закрытого в 1525 году.
В ходе расследования в пекарне нашли яда, достаточного для того, чтоб убить примерно 60 000 человек. Почему в итоге никто не умер, осталось непонятным. Возможно, яд намазали слишком тонким слоем, и доза была не летальной, а может сами заключённые поняли, что хлеб отравлен, и не стали его есть. В любом случае, операция не произвела задуманного эффекта и прошла в основном незамеченной.
В Палестине Ковнер, освобожденный к тому времени из тюрьмы, собрал вместе собратьев по заговору и сказал, что условия изменились, «План А» больше не реален, хотя бы из-за евреев, вернувшихся в города Германии, время мести прошло, и пора вернуться к нормальной жизни. С этим доводом согласились не все, и некоторые вернулись в Европу для отмщения, но это ни к чему в итоге не привело.
Абба Ковнер потом воевал против арабов, стал известным писателем и умер в 1987 году в возрасте 69 лет. А многие его товарищи по заговору до самой смерти ужасно сожалели, что не отправили к праотцам шесть миллионов немцев. «Травить надо было этих нацистских блядей как крыс» – говорили они – «Они себя ещё покажут, вот увидите».
Источник: vk.com
