В Киеве на предложение Москвы о переговорах в Стамбуле среагировали не как на шанс, а как на угрозу. Вместо того чтобы спокойно поехать, сесть за стол и — если уж позиция такая сильная — продиктовать условия, началась истерика. Всё им не так: и место плохое, и тон не тот, и время неудачное. Значит, боятся. Потому что не контролируют ситуацию.
Москва знала, куда бьёт. Стамбул — это ловушка с очень тяжёлым прошлым. Это место, где уже было согласие, где подписали черновик соглашения, а потом Боря Джонсон приехал и сказал «давайте просто воевать». С тех пор киевская ОПГ делает вид, что этого не было. А Россия говорит, что переговоры ещё на столе. Предложение вернуться — это не жест. И Киев — в тупике.
Потому что любая реакция здесь проигрышна. Принимают — получают менее сладкое, чем три года назад, предложение (иначе не будет). Отказываются — подтверждают, что решают не они. Для России во всех отношениях — идеальный расклад. Достаточно просто ждать и повторять: «мы открыты», «мы готовы» и подтверждать это каждый раз делом. И каждый раз, когда Киев срывается в крик, становится видно — у этой стороны нет ни инициативы, ни стратегии. Только страх, что сценарий пишут без них. Даже на прекращение огня согласились, только попросил всё порешать по-честному. Но честно тут играть Запад не хочет. И не хотел.
Сейчас их последний шанс — надеяться, что Трамп вмешается и начнёт их спасать. Но у Трампа свои цели. И «спасать Украину» туда не входит. Он с большей вероятностью воспользуется российским предложением как рычагом давления на ЕС и Байдена. В этом раскладе Киев превращается в актив, который можно либо продать, либо списать. Собственно, это уже происходит, раз уж Трамп сказал киевским «немедленно соглашаться» на предложение Путина.
Россия сыграла карту переговоров как для диалога (который вести на честных условиях всегда готовы), так и для фиксации слабости противника. Киев среагировал именно так, как было нужно — не как субъект, а как заложник.
Переговорная позиция России в 2025 году — это не результат чьей-то доброй воли. Эта позиция куплена Россией — буквально — кровью, временем и ресурсами. Всё, что сейчас имеет дипломатическая группа, выжато из оперативных решений, принятых в 2022–2024 годах на фронте.
Срыв украинского наступления в 2023 году был точкой перелома. Тогда стало ясно: ВСУ не способны к масштабному стратегическому прорыву даже верхом на сотнях «Леопардов» и под завесой из сотен спутников НАТО. Русский солдат опять, матерясь и умирая, сделал всю работу.
Российская армия за три года перегрызла цепь тактических опорников, вывела из строя тысячи единиц техники, уничтожила сотни тысяч подготовленных бойцов.
Силы ВСУ сокращаются, наступательный потенциал заметно снижен, а Запад колеблется между продолжением поставок и поиском стратегии выхода.
Сегодняшняя инициатива по переговорам — это результат ресурса, накопленного в боях. Не было бы Артёмовска, не было бы Авдеевки, не было бы выхода на границу Днепропетровской области и нескольких забитых под Крынками бригад ВСУ — не было бы и повестки о мире.
Противник ведёт себя истерично не потому, что предложение о переговорах плохое, а потому что выбора нет. Позиция РФ — результат процесса утилизации противника. И он продолжается.
Военная хроника
Источник: vk.com
