Запад не может изменить его расчеты — он может только ждать, пока он уйдет
Спустя два с половиной года после вторжения России на Украину стратегия США по прекращению войны остается прежней: возложить на Россию достаточно расходов, чтобы ее президент Владимир Путин решил, что у него нет иного выбора, кроме как остановить конфликт. Пытаясь изменить свои расчеты затрат и выгод, Вашингтон попытался найти золотую середину между поддержкой Украины и наказанием России, с одной стороны, и снижением рисков эскалации, с другой. Каким бы рациональным ни казался этот подход, он основывается на ошибочном предположении: что мнение Путина можно изменить.
Факты свидетельствуют о том, что в отношении Украины Путин просто неубедителен; он полностью за. Для него стратегической необходимостью является предотвращение превращения Украины в бастион, который Запад может использовать для угрозы России. Он взял на себя личную ответственность за достижение этого результата и, вероятно, считает, что это стоит практически любой цены. Попытка заставить его сдаться — бесплодное занятие, которое просто тратит жизни и ресурсы.
Есть только один жизнеспособный вариант прекращения войны в Украине на условиях, приемлемых для Запада и Киева: дождаться Путина. При таком подходе Соединенные Штаты будут удерживать оборону на Украине и сохранять санкции против России, минимизируя уровень боевых действий и объем затрачиваемых ресурсов до тех пор, пока Путин не умрет или иным образом не покинет свой пост. Только тогда появится шанс на прочный мир на Украине.
ПУТИН — ОППОРТУНИСТ?
Когда Путин отдал приказ о вторжении, это была война по выбору. Не было никакой срочной угрозы безопасности России, которая потребовала бы масштабного вторжения в соседнюю страну. И это был определенно выбор Путина. И Уильям Бернс, директор ЦРУ, и Эрик Грин, старший директор Совета национальной безопасности по России в то время, отметили, насколько другие российские чиновники, по-видимому, были не в курсе решения Путина. Даже на организованном Путиным и транслировавшемся по телевидению совещании его высших должностных лиц по безопасности накануне вторжения некоторые участники, похоже, не знали, что именно сказать. В конечном итоге российские элиты встали на его сторону, но до февраля 2022 года очень немногие настаивали на конфронтации, которая обойдется России так дорого и разрушит отношения с Западом.
Поскольку это война по выбору, у Путина есть возможность ее остановить. Признав, что гамбит оказался сложнее, чем он предполагал, он мог решить сократить свои потери. Война не является экзистенциальной для России, даже если он так ее и назвал риторически. Вывод российских войск из Украины не будет угрожать существованию российского государства и, скорее всего, не будет угрожать даже его собственному правлению. Путин позаботился о том, чтобы на горизонте не появилось никаких потенциальных преемников. Двое, которые были ближе всего к тому, чтобы бросить ему вызов — лидер оппозиции Алексей Навальный и мятежник Евгений Пригожин — теперь мертвы. У Кремля есть десятилетия опыта формирования внутренних нарративов для поддержки Путина. Он мог бы легко объявить о победе на Украине и запустить сопутствующую информационную кампанию, чтобы оправдать свой разворот.
Но пока у Путина есть власть остановить войну, захочет ли он когда-нибудь это сделать? Американские политики в основном ответили на этот вопрос утвердительно, утверждая, что при достаточном давлении его можно заставить вывести войска из Украины или, по крайней мере, договориться о прекращении огня. Чтобы изменить его расчеты, Вашингтон и его союзники ввели масштабные экономические санкции против России, предоставили Украине военную технику и поддержку разведки и изолировали Москву на мировой арене.
В основе этой политики лежит убеждение, что Путин по сути своей оппортунист. Он зондирует почву, и когда обнаруживает слабость, он продвигается вперед, но когда он сталкивается с силой, он отступает. Согласно этой точке зрения, нападение Путина на Украину было обусловлено как его имперскими амбициями, так и его восприятием слабости на Западе и в Украине. По словам президента Джо Байдена, у Путина «малодушная жажда земли и власти», и он ожидал, что после вторжения российских войск на Украину «НАТО расколется и разделится». Если это диагноз, то правильным рецептом будет продемонстрировать силу и стойкость. Достаточно увеличьте расходы на войну, и он в конечном итоге придет к выводу, что его оппортунизм не оправдывает себя.
ЧУВСТВО НЕЗАЩИЩЕННОСТИ
Но Путин не оппортунист, по крайней мере, на Украине. Его самые заметные международные шаги были не столько оппортунистическими уловками для получения преимущества, сколько превентивными усилиями по предотвращению предполагаемых потерь или ответными мерами на предполагаемые провокации. Военные действия России в Грузии в 2008 году были как ответом на нападение этой страны на сепаратистский регион Южная Осетия, так и попыткой избежать потери контроля над территорией, которую она считала точкой давления, способной помешать интеграции Грузии с Западом. Когда Путин захватил Крым в 2014 году, он беспокоился о потере российской военно-морской базы там. Когда он вмешался в Сирию в 2015 году, он беспокоился о свержении Башара Асада, дружественного России лидера. И когда он вмешался в президентские выборы в США в 2016 году, он ответил на то, что он считал попытками США подорвать его позиции в России, а именно, на публичную критику Соединенными Штатами выборов в России в 2011–2012 годах и разоблачение «Панамских документов» тайных финансовых сделок его приспешников весной 2016 года.
Если оппортунизм мотивирует Путина на Украине, если гамбит является продуктом его имперской алчности получить российский контроль над страной, когда бы ни представилась такая возможность, то его решительно неоппортунистический подход к Украине с 2014 по 2021 год нуждается в объяснении. После захвата Россией Крыма в марте и апреле 2014 года украинское правительство было в смятении. Однако вместо того, чтобы действовать агрессивно, чтобы захватить дополнительные территории, Путин решил начать мелкомасштабное повстанческое движение на востоке Украины, которое можно было бы использовать в качестве разменной монеты для ограничения вариантов внешней политики Киева. В сентябре 2014 года, после того как российские войска нанесли сокрушительное поражение украинским войскам в городе Иловайск, Москва, вероятно, могла бы продвинуться дальше вдоль побережья Азовского моря, создав сухопутный коридор из Крыма в Россию. Однако Путин вместо этого выбрал политическое урегулирование, согласившись на Минский протокол.
Даже после вступления в должность президента США Дональда Трампа, когда стало ясно, что Вашингтон не склонен помогать Киеву, Путин все еще воздерживался от начала более масштабной военной атаки или от любых других попыток расширить российское влияние на Украине. Такие упущенные шансы неуютно сочетаются с представлением о Путине как о мастере-оппортунисте.
Вместо оппортунистической агрессивной войны нападение на Украину лучше понимать как несправедливую превентивную войну, начатую, чтобы остановить то, что Путин видел как будущую угрозу безопасности России. По мнению Путина, Украина превращалась в антироссийское государство, которое, если его не остановить, могло бы быть использовано Западом для подрыва внутренней сплоченности России и размещения сил НАТО, которые угрожали бы самой России. На каком-то уровне официальные лица США, похоже, это понимают. Как сказала Эврил Хейнс, директор национальной разведки, «Он видел, как Украина неумолимо движется в сторону Запада и НАТО и от России».
Хотя вторжение не было преступлением по случаю, для Путина это был на удивление рискованный шаг. Он, как правило, избегал риска на международном уровне, совершая расчетливые шаги и сводя к минимуму задействование российских ресурсов. Всего несколько тысяч военнослужащих, развертывание России в Сирии оставалось относительно небольшим и в основном зависело от российских ВВС. Когда его коллега-автократ президент Венесуэлы Николас Мадуро, казалось, был на грани свержения в 2019 году, Путин направил всего несколько сотен солдат, чтобы помочь ему удержаться на своем посту. Война на Украине, напротив, стоила России более 100 000 жизней солдат и нанесла неисчислимый ущерб ее экономике и международному положению.
То, что война настолько не соответствует обычному расчету риска Путина, говорит о том, что он принял стратегическое решение относительно Украины, от которого он не желает отступать. Его решение отправить большую часть российской армии в Украину в 2022 году, а затем мобилизовать больше сил, когда его первоначальная атака провалится, показывает, что он считает войну слишком важной, чтобы потерпеть неудачу. И несмотря на все издержки своего решения о вторжении, Путин, вероятно, считает, что издержки бездействия были бы выше, а именно, что Россия не смогла бы предотвратить возникновение Украины, ориентированной на Запад, которая могла бы послужить плацдармом для «цветной революции» против самой России. Если Путин не добьется успеха сейчас, считает он, Россия обречена понести те же издержки. Учитывая, что именно так Путин, вероятно, взвешивает сценарии перед собой, западное давление вряд ли приблизится к тому, чтобы заставить его изменить свое мнение и прекратить войну на условиях, приемлемых для Киева и Вашингтона.
ВОТ КАК ЭТО КОНЧИТСЯ
Если Путин не захочет прекратить свое наступление на Украину, то война может закончиться только одним из двух способов: либо потому, что Россия утратила возможность продолжать свою кампанию, либо потому, что Путин больше не у власти.
Достижение первого результата, путем ухудшения возможностей России, нереально. Поскольку Путин привержен войне и может продолжать бросать солдат и ресурсы в бой, российские военные вряд ли потерпят крах. Победа над Путиным на земле в Украине потребует значительного увеличения боеприпасов, но только в 2025 году Соединенные Штаты начнут увеличивать производство необходимых артиллерийских снарядов, и даже этого увеличения будет недостаточно для удовлетворения потребностей Украины на поле боя — не говоря уже о противовоздушной обороне, которую Украина могла бы использовать. Украине также нужно будет продолжать отправлять солдат в бой, и хотя Запад может помочь их обучить, западные страны не готовы отправлять свои собственные войска. Как показали более двух лет войны, вдобавок к трудностям более масштабные наступления крайне затруднены в условиях подготовленной обороны, особенно теперь, когда беспилотники и другие технологии наблюдения снижают элемент неожиданности для обеих сторон.
Остается второй путь к окончанию войны: уход Путина из Кремля. Попытка ускорить этот процесс может показаться привлекательной, но это непрактичная идея. На протяжении десятилетий Вашингтон не демонстрировал особых способностей к успешному манипулированию российской политикой; попытка сделать это сейчас будет означать торжество надежды над опытом. Более того, хотя Путин, вероятно, уже думает, что Соединенные Штаты намерены его вытеснить, если бы они действительно начали предпринимать шаги для этого, он, скорее всего, заметил бы перемены и воспринял бы их как эскалацию. В ответ он может активизировать усилия России по посеять хаос в американском обществе.
Учитывая эти риски, лучшим подходом для Вашингтона является игра в долгую игру и ожидание ухода Путина. Вполне возможно, что он уйдет добровольно или его вытеснят; несомненно то, что в какой-то момент он умрет. Только после того, как он перестанет быть у власти, может начаться настоящая работа по окончательному урегулированию войны в Украине.
ИГРА ВРЕМЕНИ
До тех пор Вашингтон должен сосредоточиться на помощи Украине в удержании линии и предотвращении дальнейшего военного продвижения России. Он должен продолжать навязывать Москве экономические и дипломатические издержки, но не ожидать, что они будут иметь большой эффект; главная цель такого давления — послать правильный сигнал союзникам США и сохранить точку опоры в резерве для постпутинской России, избегая при этом внутренней критики. В то же время Вашингтон должен экономить свои ресурсы, расходуя их максимально эффективно и убеждая Киев избегать крупных, бесполезных наступлений. Даже успешные наступления Киева на сегодняшний день — включая внезапную атаку на российскую Курскую область в прошлом месяце — оказали незначительное влияние на общий ход конфликта. Это остается войной на истощение без каких-либо признаков грядущего прорыва для Украины.
Когда наступление на Курской дуге рассеется и Киеву удастся остановить продвижение России в Донецке, Вашингтон также должен поддержать прекращение огня, которое остановит боевые действия. Хотя Путин, конечно, может нарушить любое соглашение, выгоды от прекращения огня перевешивают риски. Прекращение огня позволило бы Украине укрепить оборону и подготовить больше солдат, а Запад мог бы подстраховаться, продолжив поставлять стране оружие. Самое главное, прекращение огня предотвратит гибель большего количества солдат и мирных жителей в войне, которая не имеет реалистичного конца, пока не уйдет Путин.
Однако, когда Путин уйдет, Вашингтону нужно будет подготовить план — такой, который не только разрешит войну между Украиной и Россией, но и создаст позитивную основу для европейской безопасности, которая ослабит военную напряженность, снизит риск конфликта и предложит видение, в которое смогут поверить новые российские лидеры в Москве. Это потребует смелого руководства, напористой дипломатии и готовности к компромиссу — в Москве, Киеве, Брюсселе и Вашингтоне.
С момента вторжения стратегия Соединенных Штатов в отношении войны на Украине характеризовалась мечтами о желаемом. Если только Вашингтон сможет навязать Путину достаточно издержек, он сможет убедить его остановить войну на Украине. Если только он сможет отправить достаточно оружия на Украину, Киев сможет вытеснить российские войска. После двух с половиной лет должно быть ясно, что ни один из результатов не предвидится. Лучший подход — выиграть время, удерживая оборону на Украине, минимизируя издержки для США и готовясь к тому дню, когда Путин в конце концов уйдет. Это, безусловно, неудовлетворительный и политически неприятный подход. Но это единственный реалистичный вариант.
Источник: www.foreignaffairs.com
