26 мая 2014 года на окраине Донецка произошел бой, ставший символом неудач ополчения в начале войны. Попытка занять городской аэропорт обернулась катастрофическими потерями, резонанс от этой катастрофы оказался мощнейшим, а Донецкий аэропорт впервые попал в выпуски новостей, чтобы на долгие месяцы остаться там.
Запах пороха
Весной 2014 года на востоке Украины начались массовые выступления и митинги. Главной темой протестов стало неприятие событий на майдане, требования сближения с Россией и призывы к автономии Донбасса или даже полному присоединению к РФ.
6 апреля протестующие взяли под контроль администрацию Донецка. Митингующие требовали проведения референдума о статусе области, роспуска ультраправых полувоенных группировок, сближения с Россией. На следующий день в городе провозгласили Донецкую народную республику. Эти требования уже было, чем подкрепить: повстанцы захватили здание СБУ и заполучили оружие. Из-под контроля властей вышло местное спецподразделение «Альфа».
Тем временем аналогичный процесс шел в Луганске. Оружие добывалось из офисов местных силовых структур, военизированные группы сколачивались на лету. И.о. президента Украины Александр Турчинов уже объявил о неких контртеррористических мероприятиях против повстанцев, но попытки организовать штурм захваченной администрации Донецка провалились: на это никто не пошел. Отряды создавались местными лидерами как Бог на душу положит.
Украинская сторона приписывала все происходящее проискам Москвы, но на практике «эмиссар ФСБ» чаще всего представлял собой какого-нибудь местного ветерана Советской армии с группой товарищей. Пришедший 12 апреля в Славянск отряд Игоря Стрелкова был наиболее организованной такой группой, а не уникальным подразделением, в одиночку начавшим войну.
Конец апреля и начало мая в Донецке прошли в состоянии неустойчивого равновесия. Украинские силовые структуры были слабы и оказались не в состоянии взять ситуацию под контроль, но и ополчение Донбасса только создавалось, так что решительного преимущества пока не имел никто. Россия участвовала в событиях несколько отстраненно: никто не препятствовал добровольцам, едущим в Донбасс, людям оказывали помощь в организации процесса. Однако не было последнего слова – организованных воинских подразделений.
Одним из первых отрядов ополчения стал батальон «Восток» под началом бывшего командира донецкой «Альфы» Александра Ходаковского. Поначалу ядро было небольшим. В конце апреля, когда восстание уже разгоралось, отряд включал два десятка альфовцев, а также около полусотни гражданских добровольцев. Тем не менее, эта группа оказалась достаточно сплоченной и энергичной для силового давления на противника. 9 мая Ходаковский со своим отрядом блокировал отряд нацгвардии, прибывший в Донецк и расположившийся в санатории «Шахтерские зори». После короткой перестрелки отряд в 150 национальных гвардейцев сдал оружие и уехал из Донецка на автобусах. Как раз на таких синих "КамАЗах" ополченцы ездили брать нацгвардию.
Тем временем в повстанческие республики Донбасса начали прибывать первые добровольцы из России. От местных активистов их отличала важная черта: многие из россиян имели опыт реальных боевых действий в разнообразных горячих точках. Сам факт участия граждан России в отрядах повстанцев вызвал истерическую реакцию в Киеве. Разумеется, этих людей рассматривали в лучшем случае в качестве наемников, либо, что чаще – в качестве кое-как прикрытых агентов государства.
В реальности чаще всего о какой-то денежной мотивации не было и речи. Основная масса этих солдат не только не получала никакой достойной упоминания оплаты, но зачастую люди покупали на собственные деньги все снаряжение, кроме оружия и боеприпасов.
Да и сам факт наличия добровольцев вряд ли может удивлять.
Поразительным феноменом было бы как раз отсутствие добровольцев из России в пророссийском ополчении пограничного с Россией региона, населенного массой русских. Как бы то ни было, одиночки и небольшие группы волонтеров быстро прибывали в регион.
В середине мая под Ростовом начала собираться добровольческая группа под началом Алексея Горшкова, известного под позывным «Искра». Этот командир, бывший офицер ОМОН, когда-то служил в Чечне, и война для него не была чем-то новым. Подразделение собирали через «сарафанное радио» из бойцов с приличным служебным и боевым опытом. Кроме «природных» россиян, в него входило некоторое количество крымчан, до этого готовившихся партизанить на родном полуострове.
Власти процессом напрямую не занимались, но знали о нем и не препятствовали. Подразделение включало 46 человек. Кроме того, к нему присоединился отряд добровольцев из Крыма и отряд чеченцев. Всего в объединенной группе было 120 человек.
В ночь на 25 мая отряд на грузовиках прибыл в ДНР. Там их встретили люди Ходаковского.
Добровольцев разместили на захваченной базе внутренних войск. Первоначально эта группа собиралась отправляться в Славянск, однако донецкие лидеры ополчения настояли именно на подчинении этой группы «Востоку». Ходаковский перетянул под свою руку мощный отряд из хорошо подготовленных солдат. Их он намеревался использовать для взятия Донецкого аэропорта. В отряде «Искры» план воевать под крылом «Востока» приняли кисло – вообще-то они собирались в Славянск - но согласились на ближайшие дни действовать в Донецке.
Что любопытно, захват аэропорта одновременно готовил другой известный деятель ополчения – Игорь Безлер, чей отряд находился не так далеко, в Горловке. Однако Ходаковский решил попытать удачу раньше.
Аэропорт, расположенный на северной окраине города, вообще был значимым объектом. Предполагалось, что с его помощью украинская сторона сможет доставлять к самым воротам Донецка подкрепления. Эти опасения не были лишены оснований: в Луганский аэропорт украинцы действительно привозили солдат, пока один из транспортников с полусотней десантников на борту не был сбит из ПЗРК. Так что сама по себе мысль занять воздушную гавань была естественной.
Однако Ходаковский полагал, что сможет договориться с командованием засевших там украинских военных. Это предположение само по себе выглядело проявлением беспечности. К 20-м числам мая уже погибли десятки людей в Одессе, уже прошли первые штурмы Славянска, и сам Славянск находился в осаде. Легкое разоружение нацгвардии не должно было расслаблять – засевшая в аэропорту украинская часть была совершенно иной по уровню подготовки и боевого духа.
В аэропорту находился довольно мощный для этого периода войны отряд. Он включал подразделение 3-го полка спецназа военной разведки из Кировограда (64 человека) и взвод 25-й десантной бригады (15 солдат) при двух установках автоматических пушек. Они занимали позиции в старом терминале аэропорта и на взлетной полосе.
На тот момент никакой теплоты между спецназом и ополчением, разумеется, не было. Однако солдаты не пытались активно действовать в Донецке и ограничились охраной, собственно, аэропорта. 79 человек для обороны большой воздушной гавани – это и так немного, чтобы еще и активничать снаружи. Донецкий аэропорт – это взлетка, два терминала, диспетчерская вышка в 800 метрах от нового терминала, плюс гостиница, всяческие вспомогательные постройки – словом, мягко говоря, не два домика. Причем кроме основной функции вышка давала неплохой обзор.
Ходаковский рассчитывал на закулисные договоренности. Он имел контакт с начальником службы безопасности аэропорта, капитаном СБУ Александром Головурой. Профессиональных военных предположение о бескровном захвате, конечно, не устроило, и вечером 25 числа к аэропорту на рекогносцировку отправились младшие командиры из группы «Искры». Собственно, только тогда они и узнали о том, что идут штурмовать аэропорт.
Обнаружив «зушки» и гарнизон, командиры предложили разумный и реалистичный план атаки несколькими ударными группами с уничтожением пушек и захватом терминалов. Однако оптимизм командования не могло поколебать ничто: считалось, что все решено, и нужно только продемонстрировать силу.
Катастрофа 26 мая
Шапкозакидательские настроения еще можно как-то объяснить, но события дня «штурма» выглядят просто безумно. Во-первых, отряд нацеливался на терминал аэропорта. Никаких преимуществ его захват в действительности не давал. Над местностью господствовала диспетчерская вышка (почти на километр западнее нового терминала), неподалеку находились РЛС и часть ПВО. Противник в свою очередь засел в здании старого терминала (восточнее нового). Однако «Искре» не ставилось задачи ни на уничтожение отряда противника, ни на захват действительно важных объектов.
Ходаковский действовал вне военной логики, и с его точки зрения требовалась демонстративная акция, после которой противник уйдет сам. Свое рациональное зерно, кстати, в этом подходе имелось. С нацгвардией в санатории такой план совсем недавно сработал. Беда в том, что не имелось никакого плана «Б» на случай, если противник поведет себя как-то иначе.
Более того, добровольцам не выдали переносные зенитно-ракетные комплексы, несмотря на прямую просьбу. «Договоренности» и ценность аэропорта как крайне дорогостоящего объекта считались достаточным прикрытием, хотя без ПЗРК даже воспретить доставку подкреплений в аэропорт вертолетами было бы проблемой.
Как бы то ни было, в ночь на 26 число отряд, имея в качестве костяка группу "Искры" под общим командованием отставного офицера ФСБ Бориса Сысенко выехал на машинах к аэропорту. Отряд входил в здание, уже находясь под прицелом украинских военных в старом терминале. Дистанция составляла лишь около ста метров, противники могли отлично разглядеть друг друга.
Тем не менее, занятие нового терминала прошло без сложностей и сопротивления. Группа ополченцев вышла на крышу терминала, где среди прочего установили АГС-17. После семи утра из аэропорта улетел последний самолет. Ходаковский сходил в старый терминал, провел переговоры с украинскими спецназовцами – фактически, просто сообщил, что те должны уйти - и в благодушном настроении убыл. На командовании остался Борис Сысенко. Правда, фактически он дальнейшими событиями не руководил.
Утро 26 мая, крыша Нового терминала. Обратите внимание на щебенку - во время обстрела она летала, поражая людей не хуже осколков.
В терминал вошло еще некоторое количество ополченцев, даже успела зайти группа журналистов и пофотографировать бойцов – трудно отделаться от мысли, что ради этой фотосессии все и затевалось. Между тем, противник оборудовал огневые позиции автоматических пушек, на диспетчерской вышке появились снайперы с крупнокалиберными винтовками. К терминалу выдвинулась сводная группа украинских военных – отряды десантников и нацгвардейцев. Положение отряда становилось все более опасным.
Около 11 или 12 часов украинские военные сделали самое естественное, что могли: вызвали авиацию. Сначала ударные вертолеты Ми-24 просто прошли над аэропортом. При этом транспортные Ми-8 высаживали подкрепления. Позднее ополченцы высказывали предположения, что это были служащие ЧВК, однако это были обычные десантники. Затем одному из украинских снайперов в старом терминале показалось, что он видит ПЗРК – и началась стрельба.
Обмен огнем между терминалами и диспетчерской вышкой шел с переменным успехом, но почти сразу последовали удары авиации – штурмовиков Су-25 и вертолетов Ми-24. «Грачи» и «Крокодилы» смели с крыши нового терминала небольшую группу чеченских волонтеров, затем начали бить по окнам.
Потери пока не выглядели катастрофическими. Было убито два ополченца, довольно многие уже были ранены, но отряд сохранял боеспособность. Бойцы кое-как находили укрытия от огня, для этого даже вырывали и валили штабелями банкоматы.
Бой продолжался до вечера. Во время перестрелки украинские военные уничтожили машину «скорой помощи», ехавшую со стороны Донецка. Впоследствии один из офицеров 3-го полка утверждал, что якобы из нее разгружали боеприпасы, а офицер 95-й бригады «Збройных сил» Михаил Забродский уверял, что машину прислали, чтобы «слепить мигалками снайпера».
Судя по разнобою в показаниях, «скорую» просто расстреляли, задним числом придумав обоснование. Вообще, на украинской стороне бардака хватало: части, находившиеся на вышке, на взлетке (где были автоматические пушки), в старом терминале и авиация – слабо координировали действия, и из ЗУшек на взлетке даже обстреляли вышку (правда, ни в кого не попали).
Однако положение добровольцев в терминале становилось час от часу хуже. Требовалось эвакуировать раненых, к тому же, боеприпасы были не бесконечны. В конце концов, Сысенко (точнее, видимо, «Искра», поскольку номинальный командир боем толком не командовал), получил приказ прорываться из аэропорта, не дожидаясь ночи. Это был откровенно странный приказ: мало того, что прорыв по темноте было бы проще вести, помощи зажатому в новом терминале отряду никто не оказывал.
Однако прорыв начался. Грузовики и микроавтобусы выходили под обстрелом с небольшой дистанции. Вообще, при погрузке царил бардак, отряды «Искры», крымчан и чеченцев перемешались.
В аэропорту оставалась группа, включавшая Сысенко, а также все, кто не захотел ехать на грузовиках или не поместился. Она составляла примерно половину всей команды. Эта часть ополченцев принялась палить по позициям украинских военных, так что огонь по машинам был неприцельным и в целом тяжелых потерь не нанес.
Машины благополучно уехали в сторону города. Но завершающий удар был нанесен своими.
КамАЗы по дороге разделились – не специально, просто один отстал. На въезде в Донецк автомобили в разных местах встретили солдаты батальона «Восток», ожидавшие прорыва украинских войск. Не имея понятия, кто это движется, и только видя мчащиеся полным ходом «Камазы», востоковцы решили, что это противник.
Грузовик, на котором ехал «Искра», был изрешечен. Стрельба шла очень недолго, но за это время в злосчастный «КамАЗ» всадили массу всего, включая реактивные гранаты.
Подойдя поближе, востоковцы увидели на телах георгиевские ленточки…
В этой машине выжило только несколько раненых.
Второй автомобиль оказался счастливее, хотя по нему выстрелили из гранатомета. Машина опрокинулась, и люди из нее смогли расползтись под огнем, пока засада не поняла, что стреляет по своим.
В это время группа Сысенко прорвалась из терминала. Поскольку уже было темно, а уровень подготовки противника переоценивать не стоит (как и недооценивать), потерь на этом перегоне почти не было. Но сам Сысенко умер по дороге – не погиб, а именно умер: у уже немолодого человека от общего перенапряжения случился сердечный приступ. К существенным материальным потерям относился единственный миномет команды, брошенный в терминале.
Попытки пробиться к терминалу извне в течение дня предпринимались: Ходаковский пытался пробраться в аэропорт, кроме того, на помощь попытался прийти второй крупный отряд ополчения в Донецке – «Оплот» Александра Захарченко. В обоих случаях ничего из этого не вышло – самого факта организованного сопротивления ВСУ хватило, чтобы атаки ополчения захлебнулись. К тому же, авиация по-прежнему летала, и хотя ни в кого толком не попадали, на психику рев штурмовиков и вертолетов над головой действовал понятно как.
Единственный шаг, который можно назвать успешным, предприняли прибывшие к месту разборки горловчане Игоря Безлера. Они принесли с собой ПЗРК, и хотя выстрелом из него никуда не попали, им удалось прогнать вертолет, который как раз нацеливался на группу добровольцев Сысенко, отходящих из терминала. На фотографиях 26 мая полно хаотично перемещающихся ополченцев – это в основном именно «востоковцы» и «оплотовцы» на периметре аэропорта.
Источник: boosty.to
