Среди военнослужащих ВСУ, попавших в плен, все чаще встречаются «выпускники» европейских военных учебных центров, прошедшие боевую подготовку в странах НАТО: Польше, Германии и более всего – в Британии.
Эти пленные говорят о том, что в основном их обучение строилось вокруг индивидуальной подготовки. Им прививали умение вести огонь из стрелкового и коллективного вооружения, оказывать медицинскую помощь, правильно передвигаться на поле боя. То есть, они получали основные знания по тактической подготовке на индивидуальном уровне и уровне отделения, не более. В принципе для солдата больше и не требуется, если есть понимание, как он (подготовленный «по стандартам НАТО») будет впоследствии использован на Украине.
Российские подразделения, сталкивающиеся с формированиями ВСУ, укомплектованными теми, кто прошел курс в странах НАТО, признают, что уровень этих солдат более высок, чем обычных бойцов и тем более членов теробороны. Однако остается много нюансов, которые мы и рассмотрим.
Главное, на что нужно обратить внимание: командование ВСУ (а равно и командование НАТО, управляющее украинскими подразделениями), обладая информацией по ситуации о всей линии боевого соприкосновения, ведет боевые действия силами не более ротно-тактических (РТГр) или батальонно-тактических групп (БТГр).
В местах, где оборона российских подразделений выстроена недостаточно сильно или войсками командуют не самые подготовленные командиры, тактика ВСУ позволяет добиваться некоторых тактических успехов. Прорывы, совершенные в районах Балаклеи и Изюма, скорее можно отнести на, скажем так, растерянность командования, «удивленного» дерзкой активностью подразделений ВСУ, попробовавших двинуться вперед. В будущем это обязательно найдет отражение в работах военных исследователей, но во всей этой истории можно выделить интересный факт. Успешно действуя в первые часы и сутки наступательных операций, ВСУ смогли добиться только тактических успехов, осуществив глубокий прорыв по необороняемой полосе. Однако тактический успех не перерос в оперативный, что, собственно, нивелирует все понесенные ВСУ затраты (и потери).
Причина проста: командование ВСУ (и НАТО) не смогло в данной операции задействовать такие силы, которые оказались бы способны добиться развития успеха. Все дело в том, что украинская армия, как уже написано выше, действует силами РТГр или БТГр, не входящими в состав одного соединения, а собранными из различных бригад. Следовательно, в чисто организационном плане нет налаженного снабжения, обеспечения, под большим вопросом находится взаимодействие.
По факту командование ВСУ при формировании любой наступательной группировки вынуждено довольствоваться подразделениями различных соединений, так как в структуре армии практически не осталось бригад, сохранивших свою штатную целостность.
Дело в том, что почти все соединения укронацистов по ряду причин вынуждены разбрасываться ротами и батальонами на разные участки фронта. Например, какая-нибудь условная 14-я механизированная бригада может одновременно «светиться» под условными Угледаром, Бахмутом, Херсоном, Сватово и в пункте временной дислокации в условном Днепропетровске. И это будет не ошибка разведки, а вполне достоверная информация. Так как штаб этой условной 14-й бригады, согласно полученным боевым распоряжениям, был вынужден отдать, например, один механизированный батальон в Угледар, танковую роту в Сватово, артиллерийский дивизион на Херсонское направление, а разведывательную роту в Бахмут, и при этом этот штаб и оставшиеся подразделения находятся в Днепропетровске на доукомплектовании. Такое положение дел присутствует практически во всех бригадах ВСУ. Разумеется, это исключает применение подразделения в целом виде.
На самом же фронте оторванные от бригад батальоны сводятся под командование различных временных группировок. При этом они остаются в статусе «приданных», и командир бригады зачастую может вообще не знать, чем занимается его батальон. Соответственно, комбриг утрачивает возможность штатно снабжать и обеспечивать оторванное от себя подразделение. А в группировке, куда передается батальон, это подразделение пребывает в виде «приданного» – это как неродной сын в семье. Если говорить о снабжении – оно идет по остаточному принципу, ибо все лучшее – сначала своим.
Принципы ведения боевых действий силами батальонно-тактических групп пришли из США и надежно закрепились в боевых уставах многих государств, в том числе и России. В отношении слабо развитых в военном отношении стран использование БТГр было более чем оправдано, но в борьбе армий с приблизительно равным боевым потенциалом такая тактика себя не оправдывает. Батальон, самостоятельно действующий на выделенном направлении, может решить только тактические задачи, но задачи оперативного характера ему не под силу — здесь должны действовать большие силы, бригады и дивизии.
В сложившихся обстоятельствах провести операцию более значимую, чем тактическая, ВСУ неспособны. Для нее необходимо задействовать несколько полнокровных бригад, построение которых должно предусматривать эшелонирование, ПВО, группу развития прорыва, а также резерв, нужный для решения внезапно возникающих задач. Если бы у ВСУ такое построение было исполнено во время прорыва в Балаклее, неизвестно, чем бы закончилась эта операция.
Складывается впечатление, что на примере действий ВСУ наблюдатели Североатлантического альянса сами себе доказывают, что концепция БТГр требует изменений. Для этого они организуют действия, соответствующие требованиям боевых уставов США и других стран НАТО, и наблюдают, к чему это может привести в условиях борьбы с равным противником. Очевидно, что на полигоне под названием «Украина» вырабатываются новые концепции боевого применения западных сил.
В заключение хочется отметить, что, пока ВСУ не перейдут с тактического на оперативный уровень организации боевых действий, никакая индивидуальная подготовка солдат в европейских странах НАТО не сможет изменить ситуацию на фронте. Впрочем, по ряду причин это не произойдет: Минобороны России ракетными ударами с самого начала СВО не позволяет укронацистам сформировать запасы материально-технических ресурсов, необходимые для проведения наступательных действий оперативного характера.
