В освобождённом Мариуполе готовится судебный процесс и трибунал над украинскими военными преступниками. Исторический опыт Краснодарского, Харьковского, Нюрнбергского и ряда других процессов 1943-1949 годов должен быть использован и в наши дни над сегодняшними карателями.
Как известно, любая война очень чётко выявляет в людях их истинную суть. Нередко прежде пафосно хорохорившийся трус оказывается дезертиром, а скромный тихоня – истинным героем. Но бывает и куда страшнее. Казалось бы, приличный семьянин, на службе почётные грамоты получал, у подъезда с бабушками всегда здоровался. И вдруг... оказывается – маньяк-каратель, чьи руки по локоть в крови.
Более того, пример Великой Отечественной войны наглядно показывает, что многие из таких кровавых персонажей порой выявлялись не сразу, вылавливались десятилетиями. Чему, в частности, посвящён замечательный советский пятисерийный телефильм "Противостояние", где бывший гитлеровский диверсант-террорист Кротов десятилетиями скрывался под именем убитого им красноармейца и был обезврежен только в "олимпийском" 1980-м. И таких реальных человеческих (если, конечно, этих особей можно назвать людьми) историй немало.
Вот, например, нацистский палач Тонька-пулемётчица (Антонина Макарова-Гинзбург), собственноручно расстрелявшая около полутора тысяч (!) человек (в основном партизан и мирных жителей). Долгие годы эта карательница представлялась... ветераном войны, встречалась со школьниками, проводила патриотические беседы. И только во второй половине 1970-х КГБ вышел на её след, а в 1978 году удалось опознать в "заслуженном ветеране" ту самую Тоньку-пулемётчицу. И осудить её за доказанное убийство 168 человек (чьи личности удалось достоверно установить) к высшей мере наказания, приведённой в исполнение в 1979 году. К слову, в 2015 году на экраны вышел телесериал "Палач" по мотивам этой жуткой истории.
Да, вполне возможно, что недобитые нацистские военные преступники времён Великой Отечественной войны доживают свои последние дни даже сегодня. Но их выявление, судебные процессы и трибуналы над ними начались ещё в дни тяжёлых боёв. И главными в их череде стали Краснодарский процесс над пособниками немецких оккупантов в июле 1943-го и Харьковский судебный процесс над немецкими военными преступниками декабря того же года. Процессы, предшествующие Международному военному трибуналу в Нюрнберге и обозначившие его главный юридический принцип, который был применён в отношении главных гитлеровских преступников и их пособников:
Приказ не освобождает от ответственности за геноцид!
А началось всё в только освобождённом Краснодаре летом 1943-го. Тогда перед судом предстали одиннадцать изменников Родины, служивших во вспомогательных частях зондеркоманды 10а. Участвовавших в арестах, охране, пытках, казнях советских граждан. В том числе "работая" на "обслуживании газвагенов" (автомобилей-"душегубок"). Краснодарский процесс пришёл к следующему выводу:
Судебным следствием были установлены факты систематического истязания и сожжения гитлеровскими разбойниками многих арестованных советских граждан, находившихся в подвалах гестапо, и истребления путём отравления газами окиси углерода в специально оборудованных автомашинах-"душегубках" около семи тысяч невинных советских людей, в том числе свыше 700 человек больных, находившихся в лечебных заведениях гор. Краснодара и Краснодарского края, из них 42 человека детей в возрасте от 5 до 16 лет.
17 июля 1943 года военный трибунал приговорил восьмерых преступников (Тищенко, Речкалова, Пушкарёва, Напцока, Мисана, Котомцева, Кладова и Ластови?ну) к смертной казни через повешение. Трое других (Парамонов, Тучков и Павлов) были приговорены к 20 годам каторжных работ. Приговор был встречен бурными аплодисментами всех присутствовавших в зале судебного заседания и был приведён в исполнение на следующий день на центральной площади Краснодара в присутствии около 50 тысяч человек. На приговорённых висели таблички "Казнён за измену Родине". По словам британского военного корреспондента Александра Верта, эта казнь имела глубокое психологическое значение:
Она явилась как бы сигналом приближающегося дня расплаты, суровым напоминанием тем русским в оккупированных районах, которые ещё сотрудничают с гестапо. Казнь предателей явилась предвестником того, что ожидает их германских хозяев.
Важный опыт Харьковского процесса
Но тогда, в июле 1943-го, свершился суд только над пособниками гитлеровцев. А уже в декабре того же года в освобождённом Харькове настали дни расплаты и над первыми немецкими военными преступниками, обвинёнными в массовом уничтожении местных жителей. Вот три портрета "азовцев"* тех лет:
1) Рецлав Рейнгард, 1907 года рождения, чиновник германской тайной полевой полиции города Харькова. Вёл следствие по делам ряда советских граждан, вымогая у них показания путём истязаний и пыток и фальсифицируя в отношении их ложные обвинения. Составил заведомо вымышленные заключения, на основании которых 15 человек были расстреляны, а 10 умерщвлены посредством "душегубки". Неоднократно лично принимал участие в погрузке в газенваген советских граждан, убив таким образом ещё до 40 человек.
2) Риц Ганс, 1919 года рождения, член национал-социалистской партии с 1937 года, заместитель командира роты СС, унтерштурмфюрер СС. Принимал участие в пытках и расстрелах мирных жителей. В июне 1943 года участвовал в массовом расстреле советских граждан в районе деревни Подворки Харьковской области. Участвовал в допросах арестованных зондеркомандой СД, во время которых лично избивал их шомполами и резиновыми палками, добиваясь путём истязаний получения от них заведомо вымышленных показаний об осуществляемой якобы ими антигерманской деятельности.
3) Лангфельд Вильгельм, 1891 года рождения, член национал-социалистской партии с 1933 года, офицер военной контрразведки германской армии, капитан. Принимал непосредственное участие в расстрелах и зверствах, чинимых над военнопленными и мирным населением. Допрашивал военнопленных, путём истязаний и провокаций добивался от них заведомо вымышленных показаний. Сфальсифицировал ряд дел против советских граждан, по которым было расстреляно до 100 человек.
Подсудимые (справа налево): капитан Лангфельд, старший ефрейтор Рецлав, шофёр гестапо Буланов и лейтенант Риц на заседании Харьковского судебного процесса. Фото: victory.rusarchives.ru
Вероятно, в мирные дни эти персонажи заслушивались операми Вагнера и восхищались творчеством Марлен Дитрих. А в дни военные – не просто сражались против защитников нашей Родины, но и измывались над мирными людьми, по их мнению, "унтерменшами" ("недочеловеками"). Примерно так же, как в наши дни это делают их идейные наследники, каратели из украинских нацбатов. И то, что это суд вершился не просто над бойцами противника, очень ярко и образно показал знаменитый Илья Эренбург:
Перед нами не солдаты, а палачи. Эсэсовец, капитан контрразведки, полицейский чиновник. Их судят гласно, по законам Советской Республики. Они могут защищаться. Каждое слово переводится с немецкого на русский или с русского на немецкий... Злодеяния подсудимых – не патология трёх садистов, не разгул трёх выродков. Это выполнение германского плана истребления и порабощения народов.
Все обвиняемые были приговорены к смертной казни через повешение. За то, что согласно обвинительному приговору, "в период временной оккупации города Харькова и Харьковской области немецко-фашистскими захватчиками расстреляно и повешено, заживо сожжено и удушено посредством окиси углерода свыше 30 000 мирных, ни в чём не повинных граждан, в том числе женщин, стариков и детей". В ходе Харьковского трибунала были поимённо названы и те, кто отдавал приказы осуждённым. Ряд из них впоследствии осудили уже в Нюрнберге.
19 декабря 1943-го приговорённые были публично повешены на площади харьковского Благовещенского базара в присутствии свыше сорока тысяч горожан. Журналист Юрий Зайончковский, чей отец присутствовал при исполнении приговора, передал воспоминания, что многие харьковчане не смогли смотреть на происходящее и в момент казни убежали с площади:
...Декабрь 1943 года. Разрушенный войной город и его жители, прошедшие через все ужасы оккупации. И вот харьковчане, увидев смерть людей, пусть даже таких, как эти нацисты, "отшатнулись... и побежали". Несмотря ни на что, наши сограждане остались нормальными человеческими существами. Может быть, именно поэтому мы и победили фашизм.
Что с того?
Важные слова и важный опыт. Русские люди не любят мстить и радоваться смерти врага. Но русские умеют побеждать. Наверное, по широте душевной и из христианского милосердия (не вытравленного из нас даже в годы советских гонений на Церковь) мы бы вовсе прощали своих врагов. Но военных преступников, палачей и самых настоящих маньяков и серийных убийц прощать нельзя. И уже после Второй мировой войны, в дни Нюрнбергского процесса, это было общим осознанием всех союзников по антигитлеровской коалиции (благо, в те годы Запад ещё не оказался в руках псевдогуманистов-леволибералов).
При этом важно напомнить: в Нюрнберге сделали большую ошибку. Не осудили ни русского по рождению предателя Власова, ни бандеровцев и прочих укронацистов тех лет, ни многочисленных коллаборационистов из числа малых народов. Их судили на Родине, которую они предали. А ведь очень важно было осудить не только гитлеровский нацизм, но и его производные, включая ту идеологию, которая в течение последних десятилетий расползлась метастазами по всей Украине и всецело ответственна за самый настоящий геноцид русского народа в том же Донбассе.
Хочется надеяться, уже очень скоро это будет сделано на Мариупольском процессе, который, скорее всего, станет своего рода аналогом Краснодарского и Харьковского. И соответственно, подготовкой трибунала международного, который вполне может состояться в ждущем своего освобождения городе-герое Одессе (желательно в здании Дома профсоюзов, где укронацисты 2 мая 2014 года устроили вторую Хатынь). А может, и западнее, поскольку важно понимать: сегодняшний украинский неонацизм очень связан с западной леволиберальной расистской идеологией. И суд над ней, её идеологами и наиболее агрессивными адептами тоже должен свершиться.
*Отряд специального назначения "Азов", "азовцы" – организация, запрещённая на территории России.
