Вот я только сейчас узнал, что же на самом деле означает замечательно прекрасное слово «пердимонокль». Оказывается, в дореволюционных провинциальных театрах использовался набор устоявшихся штампов — жестов и телодвижений, выражавших определенные эмоции. Зритель прекрасно всё понимал.
Крайняя степень удивления изображалась так: персонаж широко открывал глаз, поднимал бровь, и из глаза у него выпадал монокль. Это и называлось — пердимонокль.
Да, как на фото в заголовке. Живите теперь с этим.
«Спутник и Погром» в 2012 году был самым ярким новым СМИ, сделанным молодыми людьми на чистом энтузиазме. Егору Просвирнину и его арт-директору Леониду Тузову первым удалось это — сделать национализм модным и красивым.
И проблема не в том, что до Егора националисты представлялись тусовкой немытых маргиналов, слушающих дикую музыку и проповедующих Сварога и Велеса. И в этом можно, если захотеть, найти и силу, и вдохновение. Проблема в том, что это было неталантливо, а Просвирнин был талантлив. Егор своими текстами и плакатами показал, что русским быть не просто не стыдно — а это лучшее, что может случиться с человеком. Он популяризовал русскую историю, упаковал ее в актуальный дизайн и сделал ее тем, что называется sexy.
Его обороты вроде «ледяной русской ярости» или «русской тьмы» были оборотами эстетическими. Он понимал русских как главных рок-н-ролльщиков нового мира, оплот живой горячей злости или убивающего живого холода. Холоден или горяч — как в «Апокалипсисе».
А потом случился Крым, и Егор был одним из тех, кто создавал эстетику «Русской весны», был одним из самых искренних ее глашатаев и пропагандистов. Он собирал деньги на помощь ополчению, кажется, их хватило на целый БТР, чем он очень гордился.
Егор часто был неправ, его часто «заносило»— как любого талантливого человека. Мы спорили с ним, он упорствовал в своей неправоте, он обзывался и переходил на личности — но это никогда не мешало мне публиковать мои тексты на «Спутнике и Погроме», в которых он не правил почти ни одной буквы — хотя я знаю, что целые их абзацы стояли ему поперёк горла.
Полный, нелепый мальчик хотел быть интеллектуальным панком, Сидом Вишезом публицистики, и он им стал. Похудел, женился на красавице, и даже выпал не из сонной панельки на окраине, а из квартиры на Тверской, на мостовую самого центра нашего Рима. Прощай, Егор. За свою короткую жизнь ты сделал и создал то, на что иным не хватает длинной.
Источник: politinform.su
