Красиво сошлись два события – дата и новость. Дата – 67 лет назад, 19 февраля 1954 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ о передаче Крыма в состав УССР. Новость – Украина заявила, что построит дамбу на пути днепровской воды в Крым. Неслучайное совпадение! И вот почему.
Дело в том, что в современной Украине это событие – передача российского полуострова в состав их республики – неизбежно обросло множеством мифов. Главный из них имеет определённые исторические основания, но безбожно преувеличенные и перевранные. Сводится он к тому, что Крым был разрушенной пустыней, которую отдали трудолюбивым украинцам, дабы они там навели порядок, отстроили и восстановили всё разрушенное войной, а также двинули местное хозяйство к самоокупаемости. Почему миф этот так востребован, понятно: исторический промежуток «украинского периода» Крыма совсем мал – ровно 60 лет – чтобы начать считать его вот прям «исконно нашей землёй», но можно выкрутиться – «оно там всё наше, потому что мы там всё построили».
И вот здесь мы подошли к самой изюминке этого мифа, к его сердцевине – к днепровской воде. Которая «напоила весь Крым» и сделала его совсем другим, цветущим и плодородным. То есть, Крым – украинский, поскольку «вспоен» украинской водой. В контексте даты указа о передаче всё это подаётся так: ну да, ещё в 1951 году было принято решение о строительстве Северо-Крымского канала, а потом руководство поняло, что будет справедливо отдать землю тому, чьей водой она питается. И отдало. Чтобы, так сказать, по справедливости. И потому Крым сто пудов украинский.
Сегодня же миф об «украинской воде» и «украинском канале» стал во главу угла фантазиям о «деоккупации». Дескать, мы им воду отрежем – и они там все передохнут, и вернётся Крым в то состояние, в котором был до второй половины XX века – засушливой степной зоны без сельского хозяйства и больших городов. Ну, всё по принципу «Крым будет или украинским, или безлюдным», и оба варианта неплохи.
Теперь рассказываем, почему тут и фантазии – глупы и беспочвенны, и исторические факты перевраны.
Во-первых, никакой «украинской водой» Днепр не является – это общая для России, Белоруссии и Украины река, причём начинается она за тысячу километров от украинских границ, в Смоленской области. Что тут специфически украинского – вообще неясно. Скорее уж, Днепр стоит считать российской рекой, так как он берёт начало на её территории.
Во-вторых, Северо-Крымский канал не более украинский, чем космодром Байконур – казахский. И одно, и другое было стройками союзного значения, деньги на которые выделялись не из местного, а из общегосударственного бюджета. Кроме того, полное название канала включает в себя приставку «имени Ленинского комсомола» – и не зря, это была ударная комсомольская стройка, на которую десятками тысяч прибывали комсомольцы со всего СССР. Прокладывание канала официально было названо «всенародной стройкой». Присваивать сейчас её результаты только себе – большое хамство, граничащее с воровством.
В-третьих, версия о передаче Крыма для его «восстановления», по меньшей мере, сильно однобока. Кроме таких соображений, отнюдь не менее важными были обстоятельства внутрепартийной борьбы после смерти Сталина – и Хрущёв стремился таким «подарком» перетянуть на свою сторону многочисленную украинскую номенклатуру. В конце концов, к 1954 году крымская экономика уже превзошла довоенный уровень, и о какой особо ужасной разрухе могла идти речь?..
Поэтому все современные украинские фантазии о «деоккупации» сейчас питаются исключительно последней надеждой – на воду, точнее, на её отсутствие. Период отсутствия Крымского моста был временем надежд на голод, сейчас уповают на жажду. Не сбылось первое, не сбудется и второе – хотя бы потому, что самообман имеет мало общего с реальностью.
Григорий Игнатов
Источник: jpgazeta.ru
