Жительница прифронтового села Ясное с сыном. В Донбассе выросли и пошли в школу дети, не знающие мира
Фото: Юлия АНДРИЕНКО
Когда ты живешь в буквальном смысле в состоянии войны, то иногда полезно посмотреть на себя глазами других людей. Особенно, если эти люди из России.
- Вы уже Россия! Понимаешь? Везде русский язык, основная валюта - рубль, российские стандарты в образовании, документообороте, а я коснулась вашей судебной системы, и знаю, о чем говорю. Да еще получаете российские паспорта, вон Путин даже пошлину отменил, только бы скорее все получили гражданство РФ, - вдохновенно говорит моя знакомая адвокат из Питера, и ее слова звучат для моих ушей, как музыка.
Я послушно киваю, мы и в самом деле Россия. И были ею всегда. Вот только, чтобы доказать это, нам пришлось пролить кровь.
Этот шахтерский поселок под Горловкой чаще других в сводках обстрелов. На такие «игрушки» тут даже дети не обращают внимания, а подвал всегда стоит открытым на случай обстрелов
Фото: Юлия АНДРИЕНКО
По развитию промышленности вернулись в 1992 год
Часто приходится сталкиваться с идеализацией дончан теми, кто в Донбассе наездами или наблюдает нашу войну со стороны. И герои мы, и Родину не оставили, и розы у нас из снарядов растут. Вот только забывается, что 70% Донбасса находятся теперь под Украиной, а на тех 30%, которые остались под ДНР, еле теплится промышленность.
Просто магазин в прифронтовом городе
Фото: Юлия АНДРИЕНКО
- Обычные методы сбыта продукции не применимы здесь из-за непризнанного статуса. Зачастую промышленники основываются на схемах-посредниках. Не вкладываются в модернизацию, и неизвестно, что будет дальше, - рассказал бывший сотрудник Минпромторга. - Два коксохима кое-как еще пыхтят, Горловский «Стирол» стоит, на Юзовском металлургическом заводе было две плавки под прицелами камер телеканалов. Получше дела обстоят в пищевой и легкой промышленности, но это не решает проблемы развития. Все непризнанные республики еще вытаскивают сельское хозяйство, с промышленностью справиться тяжело. Здесь может развиваться химия и металлургия первого цикла переработки - выпуск чугуна, серной кислоты и т. д. Это самый «грязный» первичный цикл.
Недавно довелось побывать на станции Ясиноватой. Когда-то это был крупный железнодорожный узел с многоголосой перекличкой диспетчеров и пассажирским сообщением во все уголки страны. Сегодня красавец-вокзал стоит абсолютно пустой. За час, который я там бродила, будто в музее, не встретила ни одного человека.
Когда-то этот вокзал напоминал улей, сейчас там гуляет эхо. Железную дорогу могло бы возродить сообщение с Россией
Фото: Юлия АНДРИЕНКО
- Мы тупиковая станция теперь. Разорванный Донбасс - настоящее преступление, - говорит работник станции Людмила. - Из трех оставшихся депо хотят сделать два. Зарплата у меня, с 18-летней выслугой и вредностью, едва наберет 6 тысяч, а цены в магазинах - российские. Отсюда люди уезжают целыми семьями, и от былого величия остался пшик.
Раз в месяц в опустевших залах вокзала проводят концерт музыканты Донецкой филармонии, акустика здесь и правда потрясающая. Программа называется «Зал ожидания», и мне приходит на ум, что весь Донбасс сейчас превратился в сплошной зал ожидания.
Дончане верят, что когда-нибудь мелодия стука колес вернется в Донбасс
Фото: Юлия АНДРИЕНКО
Разорваны по живому
Но самое страшное - на оставленных территориях, рядом с Донецком, в лучших русофобских традициях воспитываются дети тех, кто также 11 мая вместе со всеми ходил на референдум о независимости ЛДНР. В тех же Славянске и Красном Лимане, где в то время уже шли боевые действия, явка на референдум превышала 90%. А теперь там ни одной русской школы и Бандера с Шухевичем - национальные герои.
Если уедет молодежь, с чем останется Донбасс? Фото: Евгении Ка
Бывает, езжу с волонтерами по прифронтовым районам. С окраин Донецка моя родная Авдеевка видна: дымятся трубы коксохима, который кое-как держит на плаву город. Вот мой оставленный дом, кажется, руку протяни, пешком дойти, а недосягаем, как Марс. Там Украина. И я там - враг.
Пожалуй, самая большая трагедия, с которой невозможно смириться, это разорванный по живому Донбасс, где у людей по обе стороны остались дома и родные.
Город - герой и жители, не оставившие его, тоже герои. Фото: Евгении Ка
- Я родителей шесть лет не вижу, невыездной. Общаемся по скайпу, - рассказывает мой знакомый Дмитрий, который работает госслужащим. - Раньше они могли приехать ко мне, пусть и по пропуску через блокпосты. А сейчас границы ДНР с Украиной закрыты. Приехать в народную можно только по специальному разрешению штаба ДНР, да и то потом две недели придется пробыть в обсервации. А если из ДНР едешь - будь добр, подпиши согласие не возвращаться в республику до особого распоряжения. Этим пользуются те, кто попредприимчивей. Люди же все равно едут, и причины могут быть разные - пожилые родители заболели, похороны или еще что. Но делают это теперь через Россию, тратят огромные деньги. И никакого тебе коронавируса. Например, в тот же Мариуполь можно проехать через Белгород РФ, такая поездочка обойдется больше, чем в 7 тысяч грн (свыше 16 тысяч рублей). Хотя что говорить об Украине, если даже между ДНР и ЛНР границы так и не открылись?
У мирных жителей один вопрос к журналистам, которые приезжают к ним в «красные зоны»: «Может вы хотя бы знаете, когда война окончится?»
Фото: Юлия АНДРИЕНКО
Пенсионеры республики, которые всеми правдами и неправдами пытались все эти годы получать свою пенсию, преодолевая требования регистрации, идентификации и тяжелую дорогу с несколькими блокпостами, теперь остались и без этого подспорья. Республика, правда, платит пенсии, но размер - чуть больше пяти тысяч рублей.
Тысячи пенсионеров остались без своих законных пенсий
Фото: Юлия АНДРИЕНКО
Забрать свои законные украинские пенсии - значило бы ослабить экономику Украины, эти деньги были бы нелишними в бюджете республики, но увы, десятки тысяч исков от донецких пенсионеров, поданные в украинские суды, так и лежат мертвым грузом.
В этом подвале жители поселка шахты Глубокой прячутся от украинских снарядов
