Подкарпатская Русь. История геноцида русинов.

Русины (русин. Русины, словацк. Rusini, польск. Rusini, венг. Ruszinok, серб. Русини, Rusini, укр. Русини) — группа восточнославянского населения, компактно проживающая на западе Украины (Закарпатье), востоке Словакии (Пряшевская Русь), в юго-восточной Польше (Лемковщина), на северо-востоке Венгрии, северо-западе Румынии (Марамарош), а так же в сербской Воеводине и хорватской Славонии; существенная русинская диаспора существует в США и Канаде.

Современные энциклопедические издания, расходятся в вопросе о принадлежности русинов. Часто академическая наука относит русинов к украинцам, но есть и те, что стоят на позиции того, что русины — самостоятельный этнос. Часть самих русинов и русинских организаций, считают себя отдельным народом, а часть — украинцами. В СССР русины рассматривались как этнографическая группа украинцев. В Польше, Словакии, Чехии, Венгрии, Румынии, Молдавии, Сербии и Хорватии русины признаны этническим меньшинством. В позднее время, признаются меньшинством и в Российской Федерации.

История геноцида.

7 мая не привлекает внимание украинского общества. Хотя дата знаменательная. Напоминающая о невообразимой жестокости Австро-венгерских властей, по отношению к русинам (именующих себя русскими).

Массовый геноцид русинов (галицких и буковских) в годы Первой мировой войны, до сих пор не получил должного освещения в современной историографии. В советские времена русинская тематика была под запретом. Официальную российскую историографию, похоже, данная тема не интересует. Украинские исследователи сегодня, в большинстве своем, стоят на позициях диаспоральной историографии, которая в годы холодной войны, пыталась навязать тезис, о якобы этническом происхождении украинцев (малоросов и русинов) и великороссов (современных русских). Изучение событий, произошедших в годы Первой мировой войны, на землях современной Западной Украины, позволит переосмыслить некоторые постулаты, введенные в научный и массовый оборот советскими и украинскими эмигрантскими историками после 1917 года.

По большому счету, названия Талергоф и Терезин, должны были стать для украинского массового сознания, такими же знаковыми, как Майданек для евреев. Но в современной Украине, вы не встретите этих названий нигде — ни в энциклопедиях, ни в учебниках.

Русины и Галицкая Русь.

Галиция в общественном сознании, прочно ассоциируется с украинским национализмом самого крайнего толка. Но так было не всегда. Внимательное изучение прошлого доказывает этот факт. Галицкая Русь веками хранила свою русскость в не прикосновении, как величайшую святыню, и отважно боролась за нее.

Даже Брестская уния, по замыслу Варшавы, предназначенная для разделения русских через веру и превращения галичан в поляков, принципиально ничего не изменила. Подавляющее большинство новообращенных греко-католиков, считало унию, лишь временной уступкой. Многие униатские священники, долгое время проповедовали русское единство, и не считали православие враждебным исповеданием.

Лишь при митрополите Андрее Шептицком, греко-католическая церковь Галиции, стала постепенно превращаться в механизм антирусского и антиправославного влияния, но и тогда его действенность была достаточно ограниченной. Вплоть до войны, самоназвание большинства галичан было «русины»: независимо от формального отхода от православия, они ощущали себя частью русского народа. И это сознание было подлинно массовым.

Показательно, что при освобождении русскими войсками, в Первую мировую войну, Галицкой Руси, в веру предков, по своей инициативе, массово возвращались целые приходы, часто во главе со священниками.

Сам Михаил Грушевский, в своей отнюдь не русофильской «Истории Украины-Руси», был вынужден констатировать факт ориентации на Петербург русинской интеллигенции, определявшей и позицию большинства народа: «Надеялись, что русский царь заберет Галицию от Австрии, и в этих надеждах проповедовали сближение с русским языком и культурой».

Вообще говоря, судя по текстам летописей, само название «русин», активно использовалось на Руси еще в Средние века, для обозначения любого представителя восточнославянского населения или древнерусской народности. В частности, его можно легко найти, даже на страницах «Повести временных лет». На территориях, которые занимает современная Россия, оно широко использовалось вплоть до 17 — 18 веков, но было постепенно вытеснено словами «русский» и «россиянин». Зато в юго-западных землях бывшего Древнерусского государства, термин «русин» не только остался, но и приобрел в 16 столетии, форму множественного числа — «русины». Использовался он, как синоним слова «русские», применительно ко всему восточнославянскому населению Речи Посполитой, и в широком смысле, на подконтрольных Австро-Венгрии землях, сохранялся вплоть до 20 века.

В течении четырех веков — с 14 по 18, Галиция входила в состав Польской шляхетской республики, как самая ее отсталая часть. За эти годы, почти весь слой русского народа Галиции ополячился. Свято хранили свои русские корни только крестьяне и духовенство, низведенное поляками до крепостного состояния: польские шляхтичи не признавали священников за особое сословие, заставляя нести барщину наравне с мужиками.

Раздел Польши в конце 18 столетия, привел Галицию под скипетр Габсбургов. Прикарпатская Русь, впервые за многие столетия, вздохнула свободно. Уже в начале 19 века, стали проявляться первые ростки культурного возрождения Галицкой Руси, а к середине столетия, оно оформилось в самобытную русофильскую партию.

До начала 20 века, большинство русинов Австро-Венгрии считали себя русскими, представителями одной нации, проживающей на пространстве, от Карпат до Камчатки.

«Трехмиллионный народ наш русский, под скипетром австрийским живущий, есть одною только честью одного и того же народа русского, мало-, бело- и великорусского», — говорилось, например, в программе «Русской Рады», организации, представлявшей интересы австро-венгерских русинов.

Львовская газета «Слово», в 1866 году, в редакционной статье писала: «Русь галицкая, угорская, киевская, московская, тобольская и пр. в отношениях этнографическом, историческом, лексики, литературном и обрядовом, есть одна и та же самая Русь, несмотря на то, что в Галиции она предана своему возлюбленному монарху и его светлой династии, а там, за границей, она также предана своему монарху и его династии. Мы не можем отгородиться китайской стеной от наших братий, и отделиться от языковой, литературной, церковной и народной связи со всем русским миром».

Ничем не объяснимо, полуторавековое невнимание русских историков к истории карпатских русин. А между тем это — один из наиболее близких нам этносов, который никогда не забывал наших общих этнических, культурных и общих по духу корней. Именно благодаря им, Галиция многие столетия была «русской стороной», не мифической «Западной Украиной», а исторической «Карпатской (или Угорской) Русью.

Карпатские русины — крайняя юго-западная часть восточного славянства — известны с раннего Средневековья. Их исконный ареал обитания — южные и северные склоны Карпат, которые получили историческое название «Карпатская Русь». К началу 20 века, русины проживали компактными общинами на территории тогдашней Австро-Венгрии; при этом русины, населявшие южные склоны Карпат, входили в состав Венгрии (историческая Угорская Русь), а русины Восточной и Западной Галиции — в состав австрийской части монархии Габсбургов.

Национальная идентичность карпатских русинов, окончательно сформировалась в 19 веке, под воздействием русинских будителей — так во многих славянских языках называются активисты национального, культурного и языкового возрождения. Это были убежденные русофилы, исповедавшие идею о принадлежности карпатороссов к единому русскому племени, от Карпат до Тихого океана. Они тяготели к русскому литературному языку и русскому культурному наследию.

Разумеется, Вена стремилась всячески помешать национальному возрождению русинского народа. Так, карпатским русинам не разрешали выпускать свою «национальную» газету на родном языке. А со второй половины 19 века, австро-венгерские власти начали активно «украинизировать» карпатороссов, насаждая среди них вздорную идею принадлежности к «украинскому народу». В конце 19 — начале 20 вв., в школах Восточной Галиции, вопреки протестам населения, было официально введено украинское фонетическое правописание (так наз. «кулишивка»); для преподавания и научной деятельности, во Львовский университет был приглашен М. С. Грушевский, призванный создать альтернативную «украинскую версию» истории Юго-Западной Руси, а во главе греко-католической церкви Восточной Галиции был поставлен А. Шептицкий, превративший униатское духовенство в один из мощных инструментов украинизации местного населения. Воспитанники Львовской духовной семинарии русофильской ориентации, подвергались травле и издевательствам со стороны господствовавших там, украинских национальных радикалов. По словам очевидца, в 1912 году, русские воспитанники Львовской духовной семинарии «дважды были вынуждены ночью бежать из семинарии, чтобы спасти свою жизнь, перед одичавшими товарищами-украинцами» [Лемкин, И. История Лемковины/ И. Лемкин. — Нью-Йорк: Юнкерс, 1969. С. 119-120].

Наибольших успехов украинофилы достигли в Восточной Галиции, которая в начале 20 века стала центром украинского национального движения. Русины Угорской Руси и русины-лемки, проживавшие на северных склонах Карпат в Западной Галиции (Лемковина), продолжали себя считать частью русского народа.

Начало Первой мировой войны, повлекло широкомасштабные репрессии австрийских властей против русинов. С сентября 1914 по весну 1915 гг., русские войска занимали большую часть территории австрийской Галиции, где русская армия встретила доброжелательное отношение местного населения.

Военные действия проходили в густонаселенных областях, и русское командование старалось щадить местное население, в большинстве своем состоявшее из карпатских русинов. Так, инспектор артиллерии Юго-Западного фронта сделал следующее замечание командиру 3-го дивизиона 4-й артиллерийской тяжелой бригады: «Командир корпуса категорически запретил обстреливание города Ярослава. Вашу стрельбу по башне костела, где предполагался неприятельский наблюдательный пункт, считаю бесцельным вандализмом и показывающую непонимание тактики, так ка в Ярославе много крыш, могущих быть наблюдательными пунктами. Тратить на это дело шестидюймовый бомбы нельзя. Мне стыдно за эту стрельбу и за Вас».

Австро-венгерское командование, напротив, обрушило на головы мирного населения Галиции репрессии, опасаясь взрыва про русских симпатий. Уже 11 августа, был приведен в исполнение первый смертный приговор — в этот день, во внутреннем дворе львовской тюрьмы, по обвинению в передаче сведений русским войскам, были повешены три крестьянина.

В романе Йозефа Рота (австрийский писатель, участник Первой мировой войны) «Марш Радецкого», трагедии карпатских русин посвящены следующие строки: «Из штаба армии, поступали многочисленные и весьма разноречивые приказы. Большинство их, касалось эвакуации городов и деревень, и мероприятий против русофильски настроенных украинцев, попов и шпионов. Торопливые полевые суды, выносили опрометчивые приговоры. Тайные шпики строчили бесконтрольные доносы на крестьян, учителей, фотографов, чиновников. Времени было мало. Приходилось поспешно отступать, и так же спешно карать предателей. И в то время, как санитарные повозки, обозы, полевая артиллерия, драгуны, уланы и пехотинцы, увязая в грязи размытых дорог, спутывались в неожиданно возникающие и безнадежные клубки, стремглав носились курьеры и жители маленьких городков нескончаемыми вереницами тянулись на запад, охваченные белым ужасом, нагруженные белыми и красными тюфяками, серыми мешками, коричневой мебелью и голубыми керосиновыми лампами, — в это время, в церковных дворах сел и в деревушках, раздавались выстрелы торопливых исполнителей опрометчивых приговоров, и мрачная барабанная дробь сопровождала монотонные, зачитываемые аудиторами решения судов; жены расстрелянных, вопя о пощаде, валялись перед выпачканными в грязи сапогами офицеров, и пылающий, красный и серебряный огонь вырывался из хижин и овинов, сараев и скирд. Война австрийской армии началась с полевых судов. По целым дням, висели подлинные и мнимые предатели, на деревьях церковных дворов, наводя ужас на всех живущих. А живые разбегались куда глаза глядят».

Показания современников и документы, полностью подтверждают это художественное свидетельство. Так, осенью 1914 года, отступавшие австрийские войска вывезли за город Яворов 61 крестьянина и около 80 женщин и детей. На глазах у жен и детей, мужчин избивали и по очереди вешали. После того, как тело повешенного снимали с петли, палачи — ими были венгры — для верности протыкали его штыком. Поводом, для такого рода массовых зверских расправ, могло послужить одно лишь подозрение в симпатиях к России.

К концу августа, только во Львове было арестовано и брошено в тюрьмы, около двух тысяч узников — «опасных для государства москвофилов». Поскольку мест для содержания арестованных не хватало, в начале сентября в Штирии был создан большой концентрационный лагерь Талергоф. В этом заведении царил жесточайший режим подавления: за малейшее нарушение лагерного режима узников ждала пуля, пытки и издевательства были обычным явлением. Ужасные условия содержания, способствовали возникновению массовых болезней. Так, во время эпидемии тифа, начавшейся в ноябре 1914 года и продолжавшейся более двух месяцев, в Телергофе умерло до трех тысяч человек.

Украинские «сечевики», активно помогавшие австро-венгерским карателям, испытывали оргаистическое наслаждение от мук «кацапов». При этом, эти бесноватые, складывали по этому поводу стишки и, как недорезанные свиньи, во все свое свиное горло, истошно их изрыгали.

Всего же, только за первые девять месяцев войны, австро-венгры уничтожили в Галичине, Буковине и Угорской Руси около 20 000 человек. Обращение австро-венгерских властей с немногочисленным (около 500 000 душ) русинским населением, имело все признаки геноцида. Поистине в Карпатах не было русинского села, куда не пришло бы горе. В 1917 году, австрийское правительство было вынуждено признать, что в ходе войны, более 60 000 жителей, карпатских районов Дунайской монархии, были расстреляны или повешены военными властями, и еще около 100 000 умерли от истощения и эпидемий в концентрационных лагерях.

Мы не должны забывать, что все эти люди «тысячами и страдали, и умирали за русскую веру своих предков, за русскую церковь, за русскую икону, за русское слово, за русскую песню, за русскую душу, за русское сердце, за русскую волю, за русскую землю, за русскую честь и совесть» (историк Галицкой Руси, Василий Ваврик «Терзин и Талергоф». Львов, 1928).

С этих событий началось трагическое сужение «русского мира», омертвение его западных окраин, которое продолжается до сих пор.

Вместо заключения.

Сегодня среди ученых и политиков нет единого мнения, кем следует считать русинов — отдельным народом или субэтнической группой украинцев. Однако специалисты подчеркивают, что игнорировать тысячи людей, имеющих свой язык и самоидентификацию, как это делают сейчас в Киеве, нельзя. Особенно при том, что изучение их истории и культуры, может пролить свет на особенности всего восточнославянского этногенеза. Сегодня ученые затрудняются сказать, сколько в мире людей, считающих себя русинами. Если формально суммировать результаты переписей населения, проведенных в последние десятилетия на территории Украины, Словакии, Сербии, Хорватии, Польши, Венгрии и Румынии, то речь идет, примерно, о 55 тыс. человек.

Однако активисты некоторых русинских организаций настаивают, что на самом деле к русинам себя причисляют от 1,5 до 5 млн. людей, живущих в Восточной Европе и имеющих двойную национальную самоидентификацию.

Впрочем, главный вопрос, стоящий сегодня перед учеными и политиками, сводится даже не к численности русинов, а к тому, кем их следует считать в принципе. Если на территории бывшей Югославии, в Польше, Чехии, Словакии и даже в комитете ООН по ликвидации расовой дискриминации, русинов признают национальным меньшинством, то в Киеве их называют этнографической группой украинцев, а за попытки доказать обратное, возбуждают уголовные дела. А события начала 20 века, когда против русинов был развернут геноцид, в современной Украине вспоминать не принято.

В России, впрочем, об этом тоже мало кто помнит.

Использована литература:

• К. Шевченко. Карпатские и Галицкие русины в Первую мировую войну.
• Д. Скворцов. Телергоф: геноцид, о котором «забыли».

До тех пор, пока такие книги как: «Терезин и Талергоф» Василия Романовича Ваврика, не будут обязательными для изучения в русских и украинских в школах, события, подобные геноциду русинов начала 20 века, могут быть повторены. Ситуация с русскоязычным населением современной Украины тому пример.

Источник: m.vk.com