Уже 5 лет Донбасс - эпицентр войны. Массовая гибель людей, масштабные разрушения, пожары, уничтожения имущества были не единственной горем, которое обрушилось на Донбасс. С началом военных действий против мирного населения: в 2014 года в Донбассе появились каратели, так называемые парамилитарные батальоны, которые присвоили себе право решать судьбы: карать или миловать. Людей зверски избивали, калечили, подвергали садистским пыткам. А все эти зверства прикрывала "доблестная" СБУ, сотрудники которой также любят выбивать показания из людей с помощью пыток и издевательств. Говорят, что тот, кто находится в плену, всегда мечтает о свободе. Но не в случае с жителями Донбасса. Пытки и издевательства силовиков ВСУ и добровольческих батальонов в некоторых случаях были настолько невыносимыми, что пленным хотелось только одного, чтобы их застрелили. До сих пор те, кто выжили после издевательств, не верят, что этот ад уже закончился, и они находятся на свободе. Сказать, что жители Донбасса пережили ад, не сказать ничего.
"Зашли люди, недели мне мешок на голову, руки завязали скотчем и вывели на улицу. Подсадили на какой крюк и сказали, сейчас мы с тебя спросим и выстрелили в ногу. Потом треснули меня лопатой по этой же ноге, но она меня уже не интересовала. Потом подошел еще один и ударил меня ножом под руку, затем натравили на меня собаку, овчарку. Она меня укусила дважды там, где текла кровь. Потом облили бензином и стали поджигать. Когда я кричал, тушили, а потом опять поджигали. Я уже лежал как кусок синего мяса. Били по голове. Моей голове помогло только то, что она была в бензине, все запеклось. Я умолял, чтобы меня застрелили. Но мне сказали, что расстрел еще нужно заслужить", - рассказал о пытках карательного батальона "Айдар" житель Луганска Юрий Лесняк. После трех суток пыток Юрия просто выбросили на улицу, он чудом добрался домой. Ему повезло. А сколько тех, кому не удалось выжить? Сколько мирных жителей погибли от ужасных пыток карателей? Ведь бесчинства творил не только "Айдар", а что делали каратели "Торнадо", "Азова", "Донбасса" ДУК ПС, да и просто военные ВСУ? Никто не знает точных цифр, но масштабы репрессий таковы, что можно уверенно говорить о тысячах людей, которые подверглись похищениям, грабежу, избиениям, пыткам, изнасилованиям, моральному и физическому унижению. И виновники этих зверских преступлений, репрессий и террора до сих пор находятся на свободе.
Еще одно видео: Свидетельства с шокирующими признаниями побывавших в украинском плену (Архив показаний ополченцев, побывавших в застенках СБУ)
- «Буквально в метрах 5-10 стоял трактор с ковшом. Они закопали человека по колени и говорили, что он с Новороссии. Говорили – пусть вся Россия увидит (жертвы украинской пропаганды обвиняют во всем Россию – ред.), как ты будешь умирать. Они просто опустили ковш…», — рассказал молодой ополченец, побывавший в украинском плену.
- «Прикладом разбили ухо – лишился слуха. Было разворочено одно ухо, второе немного меньше. Практически был выбит глаз. Я этим глазом теперь вообще не вижу…», — рассказал Виталий, пострадавший в результате проявлений украинского садизма и нацизма.
Далее представлены свидетельства выживших людей и видео-факты геноцида и военных преступлений; а также: Выдержки из доклада "Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное обращение с жителями Донбасса" подготовленного Фондом Исследования Проблем Демократии и отчёт Харьковской правозащитной группы «Украинский Хельсинский союз по правам человека» и неправительственной организации Truth Hounds.
ВИДЕО-ФАКТЫ ГЕНОЦИДА МАССОВЫХ РАССТРЕЛЬНЫХ УБИЙСТВ опубликованы в заключении статьи +18
Давно известно что уже на протяжение 4 лет на базе карательного неонацистского полка «Азова» в мариупольском аэропорту, а также базе ВСУ и необандеровцев из ДУК ПС в краматорском аэропорту действуют настоящие концентрационные лагеря смерти где пытают и убивают жителей Донбасса «подозреваемых в сепаратизме» насильственно похищенных боевиками-карателями.
Вот свидетельства людей прошедших через ад:
СВИДЕТЕЛЬСТВО ПЕРВОЕ (расстрельные ямы с убитыми людьми)
Жительницы мариуполя похищенной боевиками Азова
— Меня схватили прямо на улице, когда я шла с работы. Просто подъехали на машине, назвали моё имя. Когда я сказала, что имя действительно моё — сразу же скрутили и бросили в багажник. Били при этом. Когда я спросила их, за что — ответили, что я "сепарка".
— Вы имели какое-то отношение к освободительному движению?
— Нет. Ни до того, как наш город им сдали, ни после. Я вообще никогда политикой не интересовалась. Работала диспетчером на заводе. Жила от зарплаты, до зарплаты. Смотрела женские сериалы по телевизору. Я была самым обычным человеком. До того дня. Я потом узнала, что не одна такая. Они очень многих так хватают. Кого просто. Кого по доносам.
— По доносам?
— Да. Из-за квартир. После того, как они захватили Мариуполь, в город начали переселять рагулей с западной Украины. Они так население заменять пытаются. Мы же против Украины. А они за неё. Будь она проклята… Они нас ненавидят. И если хотят отобрать чью-то квартиру, или машину, или ещё что-то — пишут донос. Куда, не знаю. Но приходит "Азов". Вот и за мной пришли именно они. Им же наплевать — мы все для них не люди. С каждым из нас они могут сделать что угодно в любую минуту. И им ничего за это не будет. Они это знают и все это знают. Но если бы только в нас было дело. Дети прямо на улице пропадают. Их просто хватают и увозят. Тоже "Азов". Сколько таких случаев уже было. И никто не знает, куда. Никто из них не вернулся. Ну, наверное, они их продают. Может, на органы. Может, в публичные дома. Куда-то обращаться бесполезно. Некоторые, кто обращался, потом пропадали сами. СБУ само "Азову" помогает, а милиция просто боится. Им давно дали понять, чтоб они не влезали. Многие, кто с детьми, поэтому в Донецк убежали. Там не сахар, но там такого нет.
— Что было с вами дальше?
— Сначала отвезли на их располагу. Там практически ни о чём не спрашивали. Просто били. Отобрали и сожгли паспорт. А потом… Лучше бы меня убили там… Дальше они отправили меня на аэропорт.
— На какой аэропорт?
— Мариупольский. Оттуда самолёты уже не летают. Там теперь концлагерь. Они его сами так называют — "концлагерь". И смеются. Причём, пленных я там не видела. Только такие же как я — простые мирные жители. Много. Очень много. Хотя пленных туда тоже привозят — мне рассказывали. Они его переоборудовали под это дело. Там целая инфраструктура пыток. Например, они привезли туда какие-то морозильные камеры, в которых то ли -16, то ли -18. В общем, какая-то стандартная температура. Я не в курсе таких подробностей. Но они постоянно туда людей сажают. Кого насмерть замораживают. Над кем просто издеваются. Я видела таких, пока там сидела. Это их любимый аттракцион — морозить людей в этих камерах. Я не всё там видела. Но убивают там каждый день. Сколько — не знаю. По-разному, наверное. Но каждый день. Мы слышали, как они расстреливают.
На следующий день меня повели на допрос. Если это можно так назвать. То, что мне нечего им рассказывать — они знали. Но всё равно издевались. Требовали, чтоб назвала сообщников, чтоб рассказала, как готовила какие-то теракты. Сами же смеялись при этом. Там среди них не только рагули были. Там и наших местных хватало. Эти были самые злые. Для рагулей мы просто не люди, а для этих… Даже не знаю, как сказать.
— Я понимаю, о чём вы.
— А потом меня повели на расстрел. К яме. И я увидела, что там… Все эти торчащие руки и ноги, засыпанные известью. И этот запах… Я упала в обморок. Без сознания была недолго. Пришла в себя от того, что они меня ногами били. Сказали, что если не поднимусь, то они меня живьём туда скинут, как падаль. Я поднялась. Но они отвели меня обратно в камеру. Не знаю, собирались они меня на самом деле расстреливать или нет. Они так делают с некоторыми — ведут к яме и стреляют поверх голов. Может, это развлечение у них такое. Не знаю. Они вообще там весёлые. Как будто мечта всей жизни исполнилась. Хотя, может, так оно и есть.
— Это повторялось?
— Расстрел уже нет. Допросы — да. Было ещё пару раз. Снова били. Но уже без усердия. Им, наверное, не до меня было.
— Что вы там ещё видели?
— Не особо много. Больше слышала… Издевались они над людьми по всякому. Не только на аэропорту. Со мной сидела полусумасшедшая женщина с одного из сёл возле Мариуполя, которую насиловали при её детях. Причём, специально заставляли детей смотреть. Их у неё трое было. Куда её дети потом пропали — она не знала. Это тоже был "Азов". Просто зашли в дом. Просто насиловали. Просто детей смотреть заставляли. А её потом бросили на аэропорт. Это, кстати, не самое страшное место. Есть хуже. Например, женская зона Мариуполя. Там за полгода не осталось ни одной молодой или сколько-нибудь красивой зэчки. Вроде бы, записывают их в беглые. Куда девчонки пропадают на самом деле — кого это волнует? У них и до войны особых прав не было. А тут…
— Сколько вы там пробыли?
— Около трёх недель. Потом меня отдали в СБУ и перевели в Запорожье. Там уже начали на меня писать дело всерьёз. Я даже не знаю, что они там сочиняли. Они просто били и заставляли что-то подписывать… А потом меня обменяли. Неожиданно. Просто посадили в машину, долго куда-то везли, вывели наружу и передали людям, одетым в "горки". До меня даже не сразу дошло, что в "горках" ходят ополченцы. Когда я поняла, где я, у меня началась истерика. Они всю дорогу до Донецка меня успокаивали. Потом я долго не могла никуда устроиться. Документов нет, ничего нет. В конце-концов пришла в "Призрак". Там приняли. Я просилась на передовую — не взяли. Говорили, мол, ты их ненавидишь слишком. Убивать без меры будешь.
Да, ненавижу. Да, буду. Хотите сказать — не имею права?
Также: Издание «Известия» опубликовало интервью 44-летней Марии Королевой, которая была арестована представителями Украины в 2014 году в Красноармейске. Ей вменялась передача помощи и разведывательных данных бойцам Ополчения.
От рассказа женщины волосы встают дыбом. Отчего защита украинской территориальной целостности так сопрягается с садизмом, специалистам еще предстоит тщательно и кропотливо изучать.
«Мы всего несколько месяцев так работали, до тех пор, когда в дом ворвались бойцы «Днепра». Меня выволокли в коридор в том, в чем была, избили, надели на голову мешок и увезли на автобазу. Как позже выяснилось, муж тоже там оказался.
Привезли на допрос. Показывают распечатки разговоров — а я отказываюсь. Включаю «дурочку». А они видят противоречие и начинают бить. Чуть не то отвечаешь — сразу бьют. А потом на видео снимают, как тебя избивают, оскорбляют последними словами. Мне на самом деле повезло, меня просто били. А подруга моя, Оксана, которую первой взяли, и она про всех-то и рассказала, ее жестоко пытали.
В первый день раздели догола, посадили в клетку и дали одну чашку — мочиться и пить воду в окружении солдат. Она так несколько дней продержалась, а потом они ее бейсбольной битой насиловали. Когда мы встретились на медосмотре перед арестом, на ней не было живого места — просто черное тело и запекшаяся кровь», — рассказала Королева.
Мужчин подвешивают на дыбу и заставляют рыть себе могилы.
«Муж висел на дыбе, ребра сломали, воду в рот заливали через воронку. И так несколько суток. Потом развели по комнатам и приковали к батареям…
Правосеки были самые жестокие.», — добавила женщина, которой удалось вернуться в ДНР по обмену пленными.
Ополченец Анатолий рассказывает, как украинские военнослужащие в пьяном виде застрелили одну из заключенных:
«В начале сентября со мной встретился мой знакомый. Он говорит, что один человек хочет встретиться со мной, чтоб вступить в ряды ополчения. Я с ним встретился. Он посидел, купил мне пива и сказал: "Мне надо переставить машину поближе". Когда он ушел, вышло шесть автоматчиков и милиционер. Когда завели в горотдел милиции, начали уже грубо со мной разговаривать.
Меня увезли, привезли, закрыли в морозильную камеру, посадили и там держали. Избивали, били по ребрам с двух сторон с ноги. Потом душили пакетом, давили наручниками и поднимали вверх. Когда мне выбили челюсть, я еле жевал.
Потом перевезли, сказали, что в Изюм. Нас держали в подвале, как котельная. Каждый раз они напивались, приходили и прикалывались над нами холостыми патронами. По потолкам стреляли. Потом "Правый сектор" приходил, тоже пьяные. Там была Катя из города Краматорска. Ее пристрелили там на месте, когда они напились. Пришли три человека, зашли с "калашом", а у одного был ПМ с боевыми патронами. Ходили по камерам — стреляли, потом дошли до нее, насколько мы слышали, стреляли в потолок, потом слышали выстрел и звук как хрипение, и кто-то из сокамерников сказал, что последние слова у нее были "Зачем?" И все. Начался крик, шум поднялся. На следующий день ходили, как будто ничего не бывало».
Денис, задержанный украинской Национальной гвардией 31 июля 2014 года на блок-посту и переданный батальону «Азов», рассказывает: «Каждые два-три часа — допрос. Много всего. Меня топили. Глаза были завязаны, клали на лицо полотенце или тряпку. Я не видел. Руки при этом были прикованы сзади. И, держа меня сзади за голову, положив мне на лицо тряпку, поливали сверху. Не знаю, из чего — из бутылки, из чайника… не видел. Состояние — утопление. Потом приводили в чувство. Ну и так далее. Так как у меня уже переломано колено, они увидели корсет на ноге, на колене, и мне сломали его повторно. В первый день его сломали. Потом на ногах, где ноготь, мне вставляли иголку. Такое состояние, как будто жилы из шеи тянет. Вытягивает всего, каменеет через боль.
Закидывали в яму с трупами. Расстреливали, короче. Закидывают в яму, специфический запах — эффект расстрела. Там много всего. Я знаю хлопца, которому плоскогубцами вырвали четыре передних зуба. Ребят знакомых, сколько видел, им на ломиках "карусели" делали».
«Видел следы крови и мозгов». (Выдержки из доклада Харьковской правозащитной группы)
В мае 2015 г. Ярослав на собственной машине подвозил друзей на дачу. На одном из блокпостов в районе Бахмута их остановили. Обоих пассажиров сразу же начали допрашивать, подозревая в сепаратизме. Военнослужащие обыскали автомобиль, потом обоим одели на голову мешки, связали руки и посадили в кузов грузовика. Ярослава подвесили за связанные руки и начали бить. Ему выбили все зубы с одной стороны. Один из военнослужащих начал надрезать ему ухо. Товарищ Ярослава разглядел на одном из военных, которых их били, шеврон «Правого сектора». Избиение продолжалось, пока грузовик не доехал до места назначения — опорного пункта военных.
«В той камере, в которой меня держали, кажется, кого-то до смерти забили. Я видел характерные следы крови и мозгов. Там страшно... Я так понял, это камера пыток была у них такая», — рассказал правозащитникам мужчина.
Ночью в комнату заходили военнослужащие, которые били Ярослава и заставляли его признаться в том, что он корректировал артиллерийский огонь ополченцев. В результате удара в затылок ему сломали основание черепа. По словам Ярослава, человек, который его бил, носил на форме шеврон батальона «Айдар». Когда Ярослав отказался дать показания, его вновь избили, сломав ребра. Позднее задержанных вывезли в поле с мешками на головах и отпустили. Через месяц его задержали еще раз — так же связали руки и надели на голову мешок, привезли в помещение неизвестного ему завода. Во время допроса его били, имитировали расстрел, стреляя у головы и между ног. И потом заставили написать заявление о том, что он не имеет претензий к людям, которые его задерживали.
Безнаказанное убийство
Пожилой мужчина Сергей вместе с сыном Андреем и внуком Алексеем до войны были собственниками магазина в г. Старобешево. Андрей участвовал в референдуме о признании ДНР, а в мае 2014 г. вступил в вооруженные силы ДНР. Его отец и сын в политику не вмешивались и продолжали управлять магазином.
В конце июля 2014 г. к дому Сергея подъехал автомобиль. Четверо военных в украинской форме провели дома и в магазине обыск. Сергея вместе с внуком отвезли на позиции ВСУ на окраине города. Мужчин били ногами и прикладами до потери сознания. Сергея обвиняли в том, что он якобы был снайпером ДНР. После избиения их посадили в разные машины и повезли в направлении поселка Седово. С этого момента Сергей больше не видел своего внука. Те, кто его перевозили, называли друг друга позывными Док и Мясник. Мужчину привезли и поместили в подвал. Во время допроса его голову силой погружали в резервуар с водой и удерживали там.
Тело Алексея с многочисленными признаками насилия было найдено на следующий день после их задержания на трассе в окрестностях Старобешево. Свидетели утверждают, что задерживали мужчин представители батальона «Азов». Сергей вскоре после смерти внука умер из-за проблем с сердцем. В настоящее время все материалы по делу... утеряны следователями.
Жестоким и систематическим избиениям подвергается подавляющее большинство захваченных украинской стороной.
Например, пострадавший Андрей рассказывает, как его избивали и подвешивали на крюк в СБУ: «Нас задержали сотрудники СБУ, переодетые в форму ГАИ. Отвели в блок-пост, угрожали, приставляли оружие, говорили: "Мы тебя сейчас застрелим, нам за это ничего не будет". Угрожали пытками током, били ногами в голову, это там же, на посту. Наручники постоянно были затянуты настолько, что руки синели. Отвезли в СБУ, там уже продолжилось то же самое, только с использованием уже пластиковых бутылок, наполненных водой, наручники сзади — и на крюк. Позабирали абсолютно все — все личные вещи, телефоны, деньги, карточки — все, что было. Ничего не вернули, даже когда мы выходили на обмен".
Ополченец Сергей тоже рассказывает, как его подвешивали на цепи в наручниках: «Нас захватили около Луганска, отвезли на площадку вертолетную, потом перебросили вертолетом на другую площадку. Оттуда поместили нас в яму, моему товарищу Александру больше доставалось, ввиду того, что при приемке ему сломали нос, били прикладом по голове, разбили голову, сломали челюсть. Потом нас снова перегрузили в вертолет — и в Краматорск.
В Краматорске, естественно, снова в ямы, скованные в наручниках, подвешивали цепями к верху и избивали. Потом перевезли в город Изюм, отвели в подвал, мешок на голове, пристегнули наручниками к батарее, растянули на растяжку. Руки онемели, так как это продолжалось в течение трех дней. Отвезли в СБУ, там уже все это сняли, перевязали и обработали руки. Потом нас обменяли».
Захваченные женщины при этом нередко подвергаются изнасилованиям. Пострадавший от пыток Юрий рассказывает, как около его помещения военнослужащие Украины с западно-украинским акцентом избивали и насиловали захваченную женщину:
«В одну из ночей я услышал, как избивали женщину, она кричала. Эти молодые военнослужащие (от 18 до 25 лет, не старше) разговаривали на украинском языке с западным акцентом, то есть некоторые слова были вперемешку с польским. Потом эти молодчики (насколько я понимаю, их по голосам было около четырех-пяти человек) глумились над ней, то есть насиловали, избивали, при этом ржали, как лошади, это был нечеловеческий смех, то есть они были то ли под наркотическим воздействием, то ли под алкогольным. Они получали большое удовольствие, избивая ее, насилуя. Что именно было, я потом услышал уже от нее сам. Даже просто то, что я слышал, для меня, как для человека, это было унизительно».
Согласно свидетельствам пострадавших, Украинская армия, Национальная гвардия, различные формирования Министерства внутренних дел и Служба безопасности Украины используют целый арсенал пыток.
Например, целый ряд пострадавших свидетельствуют, что используются такие пытки, как прижигание тела с помощью горелки или раскаленных предметов, выжигание на теле арестованных различных надписей.
Например, ополченец Александр рассказывает, как украинская Национальная гвардия жгла его горелкой и подвешивала за руки:
«Мы попали на засаду, нас захватила Национальная гвардия. Трое суток над нами издевались, без перерыва, били, жгли, вешали. Меня жгли, я так понял, что горелкой, мешок был на голове.
Меня подвешивали за руки, еще даже не зажили шрамы, правая рука — немая, я ее не чувствую. Ребра еще болят. Избивали ногами, сзади руки пристегивали, привязывали к пальцам кольцо гранаты, и надо было сидеть. Если пошевельнусь, то, само собой, выдергиваешь чеку. Нужно было сидеть ночь, чтобы не шевелиться, потому что выдернешь чеку. Приходилось сидеть, хотя иногда хотелось даже вырвать. Просили застрелить, но они говорили, что это легкая смерть, хотя не один раз ставили к стенке, приставляли пистолет к голове, нажимали на курок, это просто щелчок был, выстрела не было. Некоторые просили даже, чтобы пристрелили, чтобы не мучили. Но они говорили, что для нас это легкая смерть, что мы нелюди, что предали свою страну. Это не люди вообще, это звери».
Ополченец С. Станкевич рассказывает, как его пытала Национальная гвардия, — на груди раскаленной цепью ему выжгли слово «сепр» (сокращенное от «сепаратист») и раскаленным штык-ножом немецкую свастику на ягодице:
«24 августа 2014 года мы ехали проводить человека до границы. По пути машину расстреляли. Нас двоих, меня и водителя, увезли в Краматорск, где пытали, допрашивали, избивали, избивала Национальная гвардия. Выжигали на груди цепью раскаленной надпись "сепр" и на ягодице немецкий крест. После трех дней избиения отвезли в службу безопасности в городе Харькове. Сутки мы пролежали на каменном полу в туалете, только потом запустили нас в общие камеры. Лечились на свои деньги. Отпустили вчера вместе со всеми. Служба безопасности Украины выделила 1500 гривен на лекарства, чтобы зажило все, выжигали цепью. На бедре выжгли немецкий крест раскаленным штык-ножом. Били так, что повредили глаз. Теперь я им не вижу».
Михаил, ополченец ДНР, захваченный в плен в районе с. Волновахи, рассказывает: «Потом, когда перевели в СБУ, приезжали еще люди. Показывали выжженное на теле слово "сепар", свастика на ягодице, звезда на спине. И все ожоги 3-й степени».
Пострадавший Роман рассказывает: «Я был задержан 5 апреля 2014 года при прохождении границы. В Харьковском СИЗО познакомился с человеком, которому поджигали пятки каленым железом. В настоящее время я его судьбу не знаю. В автобусах на обмен его с нами не было».
Используются такие формы пыток, как раздробление тех или иных частей тела.
Например, ополченец Алексей, попавший в плен 26 августа 2014 года, рассказывает, как военнослужащие Украинской армии кувалдой и молотком его били по пальцам ног и коленям:
«Когда в плен попал, положили лицом на землю, я только услышал: "Берем вот этого большого, маленького и старого, остальных в расход". А группа наша была в составе девяти человек. Нас поместили в БТР и увезли меня в неизвестный населенный пункт, потом я из разговоров понял: какой-то 11-й разведбат.
Там нас кувалдой били по пальцам ног, молотком по коленям били, соответственно по ногам, черенками от лопат били… ночью привязали к какой-то ограде, раздели до трусов и всю ночь обливали холодной водой. С утра продолжили избиения, ближе к обеду нас увезли в какой-то штаб, где избиения продолжились. Потом в СБУ города Изюма уже относились чуть-чуть попроще. Кормили когда один раз в день, когда два, когда просто забывали. А потом уже обменяли».
Ополченец Олег также рассказывает, как он подвергался жестоким пыткам, а его товарищу украинские военнослужащие разбивали кувалдой пальцы ног:
«Нас задержали на блок-посту. Сначала нас не били, потом приехали люди из какого-то карательного батальона, началось сразу же избиение. Рассекли губу, прыгали на грудной клетке, прыгали на спине, били прикладами и били стволами автоматов по позвоночнику. Нас троих связали, набросили мешки, погрузили в БТР, пятерых товарищей расстреляли на блок-посту. Нас привезли в расположение, и избиение продолжилось, обливали водой. Вечером посадили в какой-то сарай, потом еще одного товарища посадили со мной же. Третьего товарища на улице пытали. Ему разбили кувалдой пальцы ног, обливали холодной водой ночью. Утром нас погрузили в автомобиль, при этом набросив мешки и связав скотчем глаза. Привезли в какое-то место, где избиение продолжилось, то есть избивали по нескольку человек. Били резиновым шлангом по спине. Потом загрузили опять в машину, привезли в штаб в городе Краматорск, где избиение продолжилось. Били группой в три-четыре человека, били электрошоком, ставили на колени в мешке, стреляли возле уха. Потом пришел их командир, забрал нас всех и посадил нас в яму на цепь, надели наручники. Сидеть я не мог, стоять я не мог, то есть я висел на этой цепи, потому что у меня были сломаны ребра и пальцы рук».
Пострадавший от пыток Андрей рассказывает, как к нему применяли такой прием пыток, как «неваляшка»:
«Взяли меня по доносу просто из-за того, что я остался в городе. Брали Нацгвардия и СБУшники. Они привезли меня в Краматорск и трое с половиной суток издевались. Кленовой палочкой избивали от локтей до шеи и коленки. Полностью фиолетовое все тело. При этом были удары в живот, внутренние кровотечения. Потом они делали из меня "неваляшку", то есть два человека заходят, бьют прикладами по голове. Один спереди, другой сзади, справа и слева, потом наносится удар ботинком в живот и теряешь сознание. Валялся на земле. Когда привезли на медицинское освидетельствование, медики, которые осматривали меня, были в шоке от того, что увидели. Это была сплошная гематома от шеи до колен и по локти».
Жертвой этого приема пытки стал и пострадавший Юрий: «10 сентября 2014 года меня арестовали и привезли в Краматорский аэропорт. Пристегнули к цепи длиной в метр наручниками. Через 15–20 минут подошли практически тихо, незаметно двое (так как глаза у меня было завязаны, я просто по шагам определил, что двое), сделали меня, так сказать, "неваляшкой", то есть плоской частью приклада наносили удары: сначала справа по голове, потом слева, раскачивая меня, потом один подошел, сделал шаг вперед, ударил меня сзади прикладом по голове, а второй ударил меня прикладом в лоб, после чего отклонился назад, и нанесли мне удар ногой в брюшную полость. Я потерял сознание, упал, не знаю, сколько я времени лежал без сознания. Кто-то подошел, объяснил, что ребята мне сделали "неваляшку" Меня пересадили на табурет где-то метрах в пяти, присоединили к другой цепи. Я опять сидел и опять же (не знаю, через какое время) подошли двое человек и опять же проделали "неваляшку". Я опять потерял сознание, упал, при этом обмочился, удары наносились в живот очень и очень сильно в район печени, профессионально».
Пострадавший от пыток Игорь, задержанный 14 сентября сотрудниками батальона «Днепр», рассказывает о таком приеме, как «качели»: «…длинный ломик-шестигранник. Руки под ноги в наручниках и надевается ломик. И потом кружили меня этим ломиком, оставляли, и я висел на нем. Кости чуть не повылазили у меня. До сих пор не работают руки, эти части».
В качестве орудия устрашения и пыток используют и так называемую «бандеровскую удавку».
Захваченная 15 октября 2014 года медсестра Ольга рассказывает: «Когда допрашивали в СБУ, один показал железную проволоку, как спираль. Спрашивает: "Знаешь, как это называется? Это — "бандеровская удавка". Я тебя буду ей душить, пока не будешь говорить».
Ополченец Евгений, захваченный 10 сентября 2014 года сотрудниками СБУ, рассказывает: «В СБУ мне накидывали удавку на шею, били ногами, прикладом по голове, прикладом по почкам, одевался мешок, лили воду. И потом уже в следственном изоляторе били по голове Уголовным кодексом Украины».
Стандартным методом пыток Украинской армии и подразделений Министерства внутренних дел является использование электрического тока.
Например, пострадавший от пыток Игорь, захваченный 14 сентября 2014 года, рассказывает: «Последний раз они 20 минут продержали на ломике, сняли, начали обливать водой и бить током, электрошокерами». Пострадавший Станислав, задержанный представителями батальона «Азов», также рассказывает об этой методике: «В процессе избиения были сломаны ребра, нарушена грудная клетка и повреждены легкие. Потом меня отвезли в суд. Там я под угрозами подписал документы. Я их даже не мог прочитать. Постоянно избивали, угрожали. Они клали мокрую тряпку на меня и включали электрошокер. Это происходило часто. Пробили грудную клетку. Впоследствии была операция на легких. Били по голове, рукам. Голова опухла, рука не двигалась, ребра сломаны почти все, печень смещена».
Ополченец Александр рассказывает, как его тоже подвергали пыткам электротоком: «Ворвались в дом, связали руки фиксирующей пластмассовой лентой и уложили в микроавтобус, порядка двух часов везли. Вывели из микроавтобуса, и я услышал, что кого-то проводят рядышком и по отношению к этому человеку они очень негативно настроены. Кричали, угрожали, я услышал выстрел. И звук падающего тела. Потом я услышал: "Что вырыл такую маленькую яму?"
Меня привели в подвал, усадили на ступени, пристегнули наручником заднюю руку к трубе. Минут через пятнадцать я услышал, что выводили еще какого-то человека, тоже на него кричали, угрожали в этом плане, и опять я услышал выстрелы. И опять звук падающего тела.
После чего ко мне периодически заходили и избивали ногами, кулаками в область головы, тела. Облили водой, привязали колени к руке, разули и один контакт был на руке, другой на ноге. В течение всего этого времени, где-то ориентировочно часов с 12, точно не помню, до вечера следующего дня, ориентировочно часов до 17–18 и в течение всего этого промежутка были допросы, были пытки. Мне присоединили провода от аккумулятора к руке, облили водой и били током. Я терял сознание, как только отойду, они обливают водой и через время опять допрашивают.
Еще помню, как привели меня на допрос, вложили гранату и зажали. Я так понял, для оставления отпечатков на ней, после чего с меня сняли шапку и начали допрос. У них еще когда производились пытки, они сказали, что у них есть такой террариум, куда бросают людей и ничего после них не остается».
Пострадавшие от пыток отмечают, что в последнее время армия и правоохранительные органы Украины стали системно задействовать такой метод пытки, как «утопление».
Ранее этот метод использовался американскими спецслужбами.
Например, 18-летний пострадавший Влад рассказывает: «Я приехал из Донецка домой. Днем мне позвонила знакомая и предложила встретиться. Со мной еще были трое друзей. Только из такси выходим, подъезжает микроавтобус и сразу нас схватили. Мешок на голову — и потащили. Начали сразу допрос: уложили на спину, положили сверху тряпку и водой заливали. Руки в наручниках, я перевернутый. Руки сзади на спине, и я лежал на спине. Я уже терял сознание, потом откачивали. Три раза делали и каждый раз откачивали. Потом снимали меня на видео, как я давал показания. Отвезли к следователю, писали протокол, что я возил на скорой помощи и собирал раненых в Донецке».
Пострадавший от пыток Денис, задержанный украинской Нацгвардией 31 июля 2014 года и переданный батальону «Азов», также рассказывает: «Глаза были завязаны, клали на лицо полотенце или тряпку. Я не видел. Руки при этом были прикованы сзади. И, держа меня сзади за голову, положив мне на лицо тряпку, поливали сверху. Не знаю, из чего — из бутылки, из чайника…. Состояние — утопление. Потом приводили в чувство. Ну и так далее».
Целый ряд опрошенных свидетельствовали, что некоторых арестованных украинские войска отправляют на минные поля.
Например, Василий, ополченец ДНР, захваченный в районе с. Петровское 18 августа, говорит: «…потом в яму уволокли. Двух отправляли на минное поле. Было семь взрывов. Меня собрались расстрелять». Пострадавший от пыток Константин, также захваченный 18 августа, рассказывает: «…потом отправили в Краматорск. Там посадили в яму, периодически избивали, оскорбляли. Потом привезли новых, и все внимание переключилось на них. К одному из них подошел десантник и увел его и еще одного парня. Потом выяснилось — их отправили на минное поле». Председатель гуманитарного фонда Алла рассказывает: «В аэропорту Краматорска молодые ребята, которым я гожусь в матери, оскорбляли, унижали, говорили: "изнасилуем и пустим на минное поле"».
Практически все заявляют, что Украинская армия и карательные батальоны также стреляют в конечности заключенных, совершают наезды военной техникой. Системной практикой также является имитация расстрелов.
Ополченец Михаил рассказывает: «Я был задержан в ходе проведения операции. Двое товарищей погибли, двое сумели скрыться, а нас взяли. Нам связали руки и посадили в машину. Приехали в неизвестное место. Сначала сидели в яме, потом нас вызвали на допрос. Я не чувствовал рук. Я видел, как тракторным ковшом засыпали парня по пояс, а потом просто отпустили его на него. Двух ополченцев отправили на минное поле. Один сказал — лучше здесь меня пристрелите. И тогда они начали стрелять от пальцев ноги вверх, расстояние между пулями примерно пять сантиметров. Когда он дошел по одной ноге до паховой зоны, переключился на другую ногу. Стрелял из автомата».
Пострадавший Денис, задержанный украинской Нацгвардией 31 июля 2014 года и переданный батальону «Азов», говорит: «Закидывали в яму с трупами. Расстреливали, короче. Закидывают в яму, специфический запах — эффект расстрела».
Пострадавший от пыток ополченец Донецкой Народной Республики Владимир рассказывает об угрозах родственникам и имитации наезда на него БТР: «Меня взяли в плен 5 июля 2014 года. Пока везли в машине, меня избивали. По прибытии кинули в яму. На допросе руки были связаны, били, хотели прострелить колено. Потом положили меня под БТР и пытались переехать. Пугали так. Вытащили, побили, я потерял сознание. Кинули в яму с отходами, стреляли рядом, потом вытащили и продолжили допрос. В процессе него я много раз терял сознание. Потом мы провели ночь в яме, под дождем. Нас погрузили и отвезли в СБУ. Там нас избивали, угрожали расправой с семьей. После этого отвезли в СИЗО, там провели осмотр, после этого не трогали».
Стандартным способом запугивания со стороны Украинской армии, карательных батальонов и СБУ являются угрозы родственникам задержанных людей. Используют также такие методы давления, как содержание в одной камере с уголовниками.
При таких угрозах в большинстве потерпевшие подписывают предложенные им показания. Например, пострадавший Павел рассказывает: «9 июля меня схватили, били. Схватили мою девушку, тоже повезли на базу. Заставляли ее давать признательные показания в том, что я командир, который командовал отрядом, который сбивал вертолеты. Говорили, что твоя девушка с базы не выедет, мы ее будем насиловать на твоих глазах и убьем в конце концов. Стали мне предлагать подписывать чистые листы бумаги. Заставили меня признаться в том, что я командовал этим отрядом, и ее отпустили».
В некоторых случаях угрозы родственниками претворяются в жизнь. Пострадавший Игорь, задержанный 14 сентября сотрудниками батальона «Днепр», говорит: «Оказывается, пытали мою жену. Тоже забрали и держали в соседней камере. Ей сломали на левой ноге все пальцы. Я подписал все бумаги».
Задержанные украинской стороной подвергаются пыткам на различных этапах: непосредственно на месте взятия в плен, во время транспортировки, после передачи тому или иному подразделению, во время предварительных или основных допросов, в изоляторах, в судах и т. д.
В качестве стороны, осуществляющей пытки, пострадавшие называют Национальную гвардию, различные формирования МВД Украины, «Правый сектор», различные подразделения вооруженных сил Украины, Службу безопасности Украины.
Например, ополченец Александр рассказывает: «Оказался в плену. Меня и моего друг друга держали в подвале, от нас требовали ответ на вопрос: "За сколько продали Украину?" Я пытался им объяснить, что это моя земля, я на ней родился и вырос, никому и ничего не продавал. Те, кто держал нас в подвале, — ребята лет по 25–28, били по печени, по почке, один уставал, садился второй. У первого был позывной Тёма, а у второго — Ветер, тому нравилось втыкать шило в левую лопатку. Все это было в подвале около блок-поста. Я понимал, что больше не выдержу, и попытался выбить дверь, а они сказали: "Будешь выбивать — повесим гранату". Сначала в ногу выстрелили, потом были другие выстрелы, скользящие.
Затем отвезли все-таки в город, в больницу. Дело на нас не заводили, но был разговор, что нас обменяют. Потом пришли с другого батальона, хотели нас забрать, чтобы обменять, а те не отдавали. Более подробно я не буду рассказывать, мне тяжело очень».
Пострадавший Сергей рассказывает, как его подвергли жестоким избиениям по дороге в Службу безопасности Украины. Также избиениям подверглась и его супруга. Именно ее сотрудники в дальнейшем подвергали пыткам, как и его самого: «Нас схватили у меня дома. Приехали сотрудники СБУ в масках, выбили дверь и начали избивать меня на глазах у жены и десятилетней дочери. У жены начался сердечный приступ. Они сделали в квартире обыск, подбросили две гранаты, после чего меня погрузили в микроавтобус и по пути на трассе продолжили избивать. В этих бумагах был бред, что я агент Службы безопасности России. Сказали, что если я не подпишу бумаги, то они убьют мою жену. В СБУ я все подписал. Когда избивали на трассе, мне сломали три ребра. Обнаружили, когда возили на флюорографию. У меня поменяли снимок для того, чтобы не было проблем с изолятором временного содержания».
Другой пострадавший рассказывает: «Я был ополченцем. Меня схватили. Тыкали ножом, избивали железяками, били в позвоночник, отбивали ноги еще. Требовали признаться в том, что я террорист, и так далее. Били электрошокером. Потом привязали провод к ногам и крутили ручку чего-то. Оно меня било сильно. Интересно, что одно избиение состоялось прямо в зале суда, при судье. Судья все это видел. Говорили, что если не подпишешь, то привезем детей, семью».
Артем, захваченный 13 июня в городе Мариуполе, свидетельствует: «Сразу начали бить, привезли в аэропорт и посадили в холодильник. Издевались над нами. Все были в масках. Там продержали трое суток, потом увезли в СБУ. Мы были с переломанными ребрами и без какой-либо медицинской помощи. Применяли физическое насилие, вкладывали в руки оружие, для того чтобы остались отпечатки пальцев, угрожали».
Некоторые опрошенные говорят, что сотрудники СБУ предпочитают для пыток использовать других военнослужащих Украины, однако пытки происходят в их присутствии.
Например, захваченный 4 августа 2014 года Александр рассказывает, как в присутствии офицеров СБУ его душили, пытали электротоком и заставляли застрелиться из пистолета: «Вечером избивали и допрашивали. Допросы все проходили одинаково. Один из них длился десять часов. За это время не дали ни капли воды, разрядили на мне электрошокер, избивали. Потом изменили тактику допроса. Стали душить. И так пять суток. При допросах присутствовали представители СБУ. Была постоянная провокация. Устроили расстрел. Выстрелили над головой и отправили в камеру. Потом дали пистолет в руки, чтобы застрелиться. Били, пока не нажал курок, но патронов в нем не оказалось».
Другой пострадавший говорит: «В аэропорту Мариуполя нас держали в холодильнике. Заходили — пистолет к голове приставляли и стреляли рядом. Потом были ребята — их положили на пол и стреляли возле головы. Других, бывало, резали — сухожилия перерезали на ноге одному парню, другому разбили прикладом голову, аж скальп слез. Сказали, что вы никто и звать вас никак. Не кормили, не поили, в туалет не водили двое суток и воду не давали. Заставляли признаваться в терроризме. Медицинскую помощь не оказывали. На все болезни — анальгин».
Ополченец Александр рассказывает, что находящимся в СБУ также не оказывают достаточной медицинской помощи: «В начале августа 2014 года мы ехали в машине и попали в засаду. Мне отбили все внутренности, сломали два ребра, одно ребро проткнуло мне легкое, кровь стала поступать в легкое затем. Били сильно, руки перевязали веревкой, об асфальт терли, чуть не лишился кисти. Потом отвезли в СБУ и затем меня уже в больницу. В СБУ меня продержали месяц. Там были раненые с осколками и с пулями, многих в госпиталь не отвозят».
Владимир рассказывает, что он видел в СБУ: «В марте 2014 года я попал в Харьковское отделение Службы безопасности Украины. Люди избитые, лежат со сломанными ребрами, вывихнутой челюстью. Одному стало плохо, поднялась температура, началась рвота. Вызвали охрану, они его забрали. Наутро мы спрашивали, где он, но нам ничего не отвечали. Есть подозрения, что он умер. Это просто ужас. Люди все приезжают побитые».
Владимир рассказывает, как его избивали сотрудники СБУ. Он рассказывает: «26 июля меня схватили и привезли на Краматорский аэродром. Сами сотрудники СБУ рукоприкладством не занимались по отношению ко мне — они отходили, оставляли меня одного, и меня била 95-я бригада. Десантники вывихнули челюсть, отбили ребро. Увезли в Харьковское СБУ. Меня вывели в отдельную комнату и три оперативника били уже руками».
Сергей рассказывает: «В СБУ избивали, били в основном по почкам и по грудной клетке. Раздевали, клали на пол, наступали ногой на пах, приставляли пистолет к рукам, к ноге. Говорили, что или убьют, или прострелят руки, ноги при попытке к бегству. Сломали ребро».
Пострадавший Андрей, к которому применялся такой прием пыток, как «неваляшка» - ударов прикладами по голове, свидетельствует:
«B СИЗО, где я находился, никакой медицинской помощи не оказывалось». Ополченец ДНР Владимир говорит: «Медицинскую помощь не оказывали».
В ряде случаев пострадавших все же отправляли в больницу, делали операции, но затем не оказывали необходимой медицинской помощи. Пострадавший от пыток Станислав, которого пытали электротоком и пробили легкое, рассказывает: «Голова опухла, рука не двигалась, ребра сломаны почти все, печень смещена. В СИЗО меня не приняли, отправили в больницу на операцию. После этого отправили в СИЗО, там медицинская помощь не оказывалась. Надевали мешок, невозможно было дышать».
Подавляющее большинство захваченных рассказывают, как с помощью пыток и угроз украинские власти заставляли их подписывать признания, что они являются агентами российских спецслужб. Абсолютное большинство мирных граждан, захваченных украинскими войсками, не выдерживали пыток и угроз и подписывали любые обвинения в их адрес.
Например, пострадавший Сергей рассказывает: «…по пути, на трассе, продолжили избивать. В этих бумагах был бред — то, что я агент Службы безопасности России. Сказали, что если я не подпишу бумаги, то они убьют мою жену. В СБУ я все подписал. Когда избивали на трассе, мне сломали три ребра».
Целый ряд опрошенных называют конкретные места, где Национальная гвардия и Украинская армия массово использует пытки, или приводят позывные тех, кто подвергал их пытками.
Например, упоминают о полигоне Национальной гвардии «Днепр-1» под Днепропетровском. Пострадавший Владимир, задержанный 4 сентября 2014 года, рассказывает: «Там издевались над нами, унижали, кидали людей в ямы со змеями, могилы заставляли себе копать». Пострадавший от пыток Андрей также рассказывает об этом месте: «Позывные у тех, которые там служили, — Икс, Альбина и Макс. Они издевались как хотели: стреляли над головами. Все были практически переломаны, но они заставляли отжиматься. Одного человека вообще чуть не закопали в яме».
Александр рассказывает, как к нему применяли неизвестные медицинские препараты, подвергали пыткам и унижениям:
«Меня обвинили в том, что я совершил теракт и покушение на пограничников. Начали избивать дубинками, ногами били в голову, потом открыли рот, кинули туда два кислых кубика. Я начал задыхаться и терять сознание.
Потом, когда меня откачали, дали бумаги на подпись, я подписал их, и отвели в морозильник. Потом отвезли в СБУ, снова давали на подпись бумаги. Я их отказался подписать, и пришли в кабинет четыре человека в черной форме в масках с пистолетами и начали бить. Потом опять заставили подписать бумаги, и я их подписал. Продержали нас в СБУ и отвезли в село к батальону "Днепр-1". Нас унижали, бросали в яму со змеями, стрелять возле головы и возле ног. Потом я выбрался из ямы, и заставили ползти по асфальту, по стеклам и тоже стреляли возле ног. Потом я дополз до забора, дали лопату, сказали: "Копай себе яму", и когда я выкопал яму, они опять начали стрелять возле ног».
Ополченец Александр также приводит позывные тех, кто их пытал: «…ребята лет по 25–28 били по печени, по почке… У первого был позывной Тёма, а у второго — Ветер, тому нравилось втыкать шило в левую лопатку».
Часто упоминают также аэропорт города Мариуполя, в котором захваченных держат в промышленном холодильнике и подвергают пыткам, аэропорт города Краматорска.
Пострадавший Вадим рассказывает, как его избивали и угрожали расправой с семьей: «Меня схватили 28 июля в городском совете Мариуполя. Привезли в аэропорт и поместили в холодильник. Нечем было дышать. Избивали по почкам, коленям, терял сознание, сломали ребра. Конвоир постоянно кричал, часто нас избивали. Угрожали расправой с семьей и дочерью».
Денис, захваченный украинской Национальной гвардией 31 июля 2014 года, также рассказывает об этом месте: «Меня привезли в Мариуполь, в аэропорт, где поместили в отключенные морозильные камеры. Там нет света, все лежали на кафельном полу. Вакуумные двери — дышать нечем, духота, задыхаешься».
Другие рассказывают, что для охлаждения холодильник включали, и температура в нем достигала минус четырех. Александр, захваченный 4 августа 2014 года, говорит: «Меня привезли в холодильник аэропорта. Некоторые смены забывают холодильник выключить, и температура в нем достигает минус четыре».
Ополченец Алексей рассказывает о тех, кого пытают на аэродроме города Краматорска: «Я наблюдал, как с аэродрома запускались системы залпового огня. Был задержан сотрудниками СБУ, которые доставили меня на аэродром и пытали. Меня подвешивали за руки в яме: плиты, к ним веревка прицеплена, веревка — к наручникам, и в таком вытянутом состоянии с завязанными глазами. Меня били по ребрам, по печени, по лицу. Все, кто проходит через аэродром, все подвергаются таким пыткам и издевательствам. Люди, которые приезжают в изолятор временного содержания, все сине-фиолетовые, все побитые, у некоторых сердце не выдержало — умерли. Девяносто процентов оттуда приходят такие. Все побитые, все изувеченные. Там 95-я бригада, были иностранцы с грузинским, с польским акцентом.
Потом доставили в Харьковскую СБУ, где оперативные сотрудники по приезду тоже поначалу в камере допроса побили. Я весь сине-фиолетовый полтора месяца там находился. В то время как я там находился, они владели моим имуществом, ключами от гаража, от машины. Компьютеры из дома вынесли, технику. Полтора месяца обвинения никакого не предъявляли».
Полученные Фондом свидетельства позволяют однозначно сделать вывод, что большинство жертв пыток не являются ополченцами Донецкой или Луганской Народных Республик, а относятся к категории мирных граждан.
В целом ряде случаев для участия в обмене пленными украинские власти совершают аресты граждан, которые заведомо не совершали никаких правонарушений.
В большинстве случаев мирные граждане Украины также подвергаются избиениям и угрозам расправ с семьей.
Например, Геннадий рассказывает: «Созвонился с другом, собрался ехать в спортзал. На остановке меня вытащили из машины, никто не представился, лицом положили на дорожное покрытие, наносили удары по ребрам, разбили очки, повредили глаз. На голову надели мешок, на руки наручники и посадили в машину. В машине выслушивали угрозы в свой адрес и адрес своей семьи. В конце концов я потерял сознание. Очнулся только от запаха нашатырного спирта. По приезде в СБУ я увидел, что у меня поврежден глаз. Потом повезли на обмен».
В ряде случае захваты не носят предусмотренного законодательством характера и не регистрируются. Например, Михаил рассказывает: «Примерно в конце июля меня задержали. Привезли меня за какие-то гаражи, приковали руками к дереву, подвесили и стали избивать руками, ногами, деревянными палками. Я несколько раз терял сознание от болевого шока. Они пытались узнать об ополченцах. Я сказал, что не имею к ним никакого отношения. У меня забрали деньги и сказали добираться домой самому. Вернулся домой. Отлеживался. Где-то в начале августа — снова они. Привезли в райотдел, начали меня избивать, стали надевать мне на голову мешок и перекрывать кислород».
Далее представлены несколько подробных рассказов тех, кто стал жертвами пыток со стороны Национальной гвардии, украинской армии и СБУ:
Пострадавший Игорь, задержанный 14 сентября сотрудниками батальона «Днепр», подробно рассказывает, как его пытали: подвешивали на дыбу, использовали «качели», били электротоком, как схватили и пытали его жену. Кроме того, он называет позывные тех, кто подвергал его пыткам на базе «Днепр-1»:
«Меня схватил батальон "Днепр". Я поехал на рыбалку, меня схватили, привезли в линейное отделение милиции и сразу, со старта, начали избивать. Били всем, чем можно, — и палками, и ногами, и пистолетом по голове. У меня голова была — как ежик. Потом на дыбу вешали — это руки за спину, руки в наручниках. Повыворачивали все руки. Потом сделали, как они назвали, "качели". Это длинный ломик-шестигранник. Руки под ноги в наручниках, и надевается ломик. Потом кружили меня этим ломиком, оставляли, и я висел на нем. Кости чуть не повылазили у меня. До сих пор не работают руки, эти части. Последний раз они 20 минут продержали на этом ломике, сняли, начали обливать водой и бить током электрошокерами. Это длилось, пока я не начал терять сознание.
Не давали спать. Если я начинал засыпать, такие экзекуции повторялись. Оказывается, пытали мою жену. Тоже забрали и держали в соседней камере. Ей сломали на левой ноге все пальцы. Я подписал все бумаги, в которых меня обвиняли, и меня увезли в СБУ. Что они пытались выяснить я так и не знаю. Зачем вот это все надо было вытворять, я не знаю. Сколько я историю не изучал, немцы не извращались такими пытками, как делали они.
После СИЗО нас отправили в Днепродзержинск на базу "Днепр-1". Позывные у тех, которые там служили, — Икс, Альбина и Макс. Они издевались как хотели: стреляли над головами. Все были практически переломаны, но они заставляли отжиматься. Одного человека вообще чуть не закопали в яме. Хотели застрелить. Это продолжалось четыре дня, и потом нас увезли в СБУ Харькова уже на обмен.
Там у меня открылась язва. Меня отвезли на неотложку в Харькове. При этом врачи сделали мне эндоскопию и все анализы — у меня сильно кровоточила язва. Факт в том, что меня отвезли под чужой фамилией. Мне сказали, называй любую фамилию, любой адрес.
Меня хотели положить в стационар. Но им запретили. Привезли меня обратно в СБУ, и пока не произошел обмен, приходилось как-то терпеть все эти боли невыносимые. Кроме того, что было все тело побито, ну еще и язва открылась».
Пострадавший Павел свидетельствует, что причиной его задержания и пыток стала его телефонная беседа с депутатом из Донецкой Народной Республики: «Сначала со мной беседовали вежливо, потом зашел мужчина и начал бить по ребрам. Мне стало дурно, и мне дали таблетку. Были судороги, у меня онемело тело. Они требовали признаться, что я был корректировщиком. Это неправда. Они слушали телефоны, а я просто поговорил с депутатом из Донецкой Народной Республики. Когда отвезли на полигон "Днепр-1", там человека ни за что ни про что кидали в трехметровую яму, заставляли копать могилы».
Пострадавший Владимир был схвачен 4 сентября 2014 года людьми в гражданской одежде с балаклавами на голове и перевезен в аэропорт Мариуполя. Он рассказывает: «После приезда меня завели в помещение и начали издеваться — бить шокером в предплечье и в область сердца. Топили. Прямо с мешком куда-то голову опускали, пока не начинал сознание терять. После всего этого заставляли подписать бумаги какие-то. Я отказался. Они отвели меня в камеру. На следующий день меня вывели обратно. Мокрую тряпку клали на лицо и поливали водой. Начинал задыхаться, и они, чтобы сильней начал задыхаться, брали и электрошокером били еще. Били по спине очень сильно. После этого почки очень долгое время болели.
После этого увезли на "Днепр-1" под Днепропетровском, там их полигон обучающий. Там издевались над нами, унижали, кидали людей в ямы со змеями, могилы заставляли себе копать. Издевательства были очень сильными над людьми, это словами не передашь».
Пострадавший Константин рассказывает, как его арестовали за то, что у него был телефон русского журналиста, а также приводит пример того, как украинские войска отправляли захваченных на минное поле: «18 августа 2014 года меня арестовали на украинском блок-посту за то, что у меня в телефоне был записан номер русского журналиста. На допросе мне сделали какой-то укол, и мне стало очень плохо. Я начал терять сознание, а они требовали показаний. Начали шантажировать меня тем, что если я не скажу что я сепаратист, то мне не уколют противоядие. Мне уже было все равно, я подписал, лишь бы мне стало легче. Поставили мне этот укол, мне действительно стало легче. Затем последовали угрозы расстрела. Потом отправили в Краматорск. Там посадили в яму, периодически избивали, оскорбляли. Потом привезли новых, и все внимание переключилось на них. К одному из них подошел десантник и увел его и еще одного парня. Потом выяснилось, их отправили на минное поле. Уже в таком состоянии мы там находились, что каждый день все меньше хотелось бороться за жизнь. Из тех, кого я видел, два-три человека не возвращались. Дня через три нас погрузили и увезли. Нас было шесть человек. Когда мы ехали, чувствовал себя посвободнее, общались. У одного, фамилия Харитонов, лицо — сплошная гематома. Видел, привезли парня и стали избивать. Спрашивали, помогал ли он в проведении референдума. Он ответил: "Да". Его обвинили в том, что он сепаратист. Ополченцев избивали, слышал, что на крюк сажали. В СБУ есть такая практика: признаешь себя виновным — прокурор просит для тебя минимальный срок. У многих нервы не выдерживали, и они соглашались».
Василий, ополченец ДНР, захваченный в районе с. Петровское 18 августа, свидетельствует: «Украинская военная колонна увидела нашу машину и начала ее расстреливать. Нас схватили, надели наручники, закинули в БТР. По дороге две машины мирных жителей ехали навстречу, их расстреляли с БТР. Один пацан остался жив, его тоже захватили, связали и бросили в машину. Привезли на базу нас и мирных жителей. Били молотком по пальцам, коленям, копчику. Разбили голову, сломали пальцы. Угрожали на кол посадить, угрожали отрезать бензопилой ногу и руку. На ночь меня прицепили к дереву, подошел их главный с молотком и стал у меня все расспрашивать. Я сказал, что не знаю. Он ударил молотком по ногам. Потом в яму уволокли. Двух отправляли на минное поле. Было семь взрывов. Меня собрались расстрелять. Сказали молиться. Я попросил, чтобы мне освободили руки, это мое последнее желание. Он меня спросил, знаю ли я, какой сегодня праздник. Я ответил, что да, Спас. Он сказал, что мне повезло, и этот день можно считать моим вторым днем рождения. Меня отвели в яму, там цепи висели. Потом дал показания на камеру».
Дмитрий рассказывает: «Был взят в плен на украинском блок-посту. Меня привезли куда-то и закрыли в контейнер типа холодильника, там рыбу держали. Продержали там двое суток, а потом перевели в ангар. А там начали бить по почкам, били, в основном, ногами. Сказали, что якобы при мне было обнаружено удостоверение ДНР, патроны 5х45 калибра. Потом вместе с еще одним человеком погрузили в багажник, привязали на наручники к запаске. Привезли в Волноваху и там снова избивали. Потом нас привезли в Мариуполь на СБУ, кинули в подвал. Потом снова начали избивать. Потом отвезли в изолятор временного содержания. После этого никто на допросы не вызывал, никто не приезжал и вопросы не задавал. Потом просто осудили».
Захваченный украинскими войсками 8 августа 2014 года Николай рассказывает: «Мы ехали на машине с товарищем, нас остановили вооруженные люди с автоматами, положили на асфальт и надели мешки на голову, посадили в машину и увезли. Скорее всего, мы были в Краматорске. У них там военная база стоит, аэродром. Постоянно что-то жужжало, скорее всего, вертолеты. Нас периодически выводили, избивали, пугали: "мы вас расстреляем", "прострелим ногу", "отдадим командиру, у которого погибло много солдат; они вас там убьют". По дороге еще был случай: когда мы выезжали, нас было шесть, у одного не было документов, а им сказали, что без документов там не примут. Скорее всего, они говорили о Харькове. Посередине дороги его вывели, потом послышалась автоматная очередь, после чего нас пять закрыли, машина завелась, и мы поехали дальше. Выламывали руки, били ногами, руками по почкам, по печени. Одного товарища, который ехал с нами, после того, как мы уже приехали в Харьков, сразу забрали в больницу, в реанимацию. Ему сделали операцию и потом привезли назад в СБУ».
Ополченец Сергей рассказывает о провокации сотрудников СБУ, которые с его участием имитировали обстрел батальона Украинской армии, называясь сотрудниками Федеральной службы безопасности России. После организованной провокации они перестали скрывать своей принадлежности к СБУ и стали подвергать захваченного и его сына избиениям. Угрожая убийством сына, они заставили ополченца признать в суде все обвинения. Потерпевший Сергей рассказывает:
«В середине августа меня с сыном схватили из СБУ шесть человек, завязали глаза, руки и закинули в машину. Так завязанным они возили по городу, потом за город вывезли, что было слышно по звуку, потом завезли в ангар заброшенный. Они представились сотрудниками ФСБ, якобы они спасают нас от СБУ. Сказали, что доставили нас якобы к подполковнику русской армии. После этого нам снова завязали глаза и руки и увезли в какую-то лесистую местность, где мы находились до глубокой ночи. После этого нас с сыном снова посадили в одну машину их оперативников, продолжая ту же игру. Мы проехали около ста километров, и нам с сыном развязали глаза и руки, сказали, что у них операция, в которой они хотели обстрелять украинский батальон. Один из них достал из багажника гранатомет и сел на переднее сиденье, мы еще метров 700 проехали по каким-то закоулкам. Потом раздалась стрельба в воздух из автоматов, распахивается дверь, нас с сыном выкинули наружу и начали бить. Там уже была подготовлена рампа световая, как для профессиональной съемки, сделали с нас несколько кадров. Надели мешки на голову, бросили на бетон, начали избивать ногами, ломали руки.
Потом они все уже появились как следователи СБУ. Задали только один вопрос: "Ты хочешь, чтобы сын остался живой?" Я сказал, что естественно. Они сказали: "Тогда ты подпишешь протокол о задержании". Я сказал: "Придется". Протоколы у них сразу были готовы. Подписали, и нас повезли сразу в СБУ. Утром пришел следователь, вопросов задавал мало. Фактически все, что у них по делу, уже все было готово. Сказали, что главное на суде, чтобы я молчал и их не оспаривал. Судья назвала меру, и отвезли нас в СИЗО. До этого еще к нам подошел следователь и сказал, поскольку у нас с вами нет конфликтных ситуаций, мы к вам будем лояльны».
Ополченец Виталий рассказывает об избиениях, которые украинские военнослужащие называли «распаковка» и «перепаковка»:
«5 июля 2015 года я был у себя в магазине. Вдруг врываются люди в камуфляжной форме, с пистолетами с вопросом: "Где Дима?" Не объясняя, какой Дима, начали говорить: "Выходи из-за прилавка, сейчас стрелять буду". Приставили к голове пистолет, говорят: "Сейчас я тебя пристрелю, говори, где телефон". Начали изымать телефоны, планшет, ноутбук, регистраторы, деньги с кассы, пополнения для телефонов. Затем спросили документы, права на машину, ключи от машины изъяли. Надели мешок, забросили в багажник, скотчем связали руки и увезли. Только привезли, сразу вытащили с багажника и начались избиения, били ногами, били в голову. Я потерял сознание, пришел в сознание, когда уже начали затаскивать в вагончик. На следующий день нас вывели из вагончика, поставили на колени, сняли мешки с головы, перед нами лежал целый арсенал оружия, то есть на камеру снимали это все и говорили, что это боевики ДНР.
Затем опять мешки одели, повели к вагончикам, кто хотел, тот бил по пути — по почкам, по ногам. Вечером — избиение это у них называлось "распаковка", нас начали в яму затаскивать. Под дождем мы просидели ночь, день. Периодически туда спускался солдат, мог ударить по почкам — это называлась "перепаковка", скотчем утягивали».
Ополченец Петр, захваченный Украинской армией около Луганска, тоже рассказывает об избиениях и попытке захоронения заживо в яме:
«Нас захватили, отвезли в аэропорт и начали допрашивать и избивать. Потом повели в другую комнату, посадили на стул и что-то вкололи, потом я помню только, как у меня спросили фамилию, имя, отчество, а дальше как будто память отрезало.
Потом нас отвезли в Краматорск. Там нас избивали, били по пяткам. Потом вырыли яму и начали лопатой сбивать туда в яму, бросать. Хотели закопать живьем».
Потерпевший Дмитрий рассказывает, как в батальоне «Галичина» его закапывали живым в яму, имитировали расстрел, поджигали надетый на его голову мешок:
«2 августа 2014 года в одной футболке, шортах и шлепанцах, без оружия меня схватила Национальная гвардия. Сразу на голову мне был надет мешок, руки — в наручники, ноги — в хомут. Привезли, кинули в яму, сказали: "Молись". Стреляли из автомата возле уха, поджигали мешок, на левое ухо я стал плохо слышать.
Потом за мной приехали, я не знаю, кто они такие, но слышал из "Правого сектора". Повезли с мешком на голове в Славянск, кинули в яму, еще раз пытались расстрелять. Представились батальоном "Галичина". У меня был паспорт при себе, они паспорт порвали, кинули в яму, меня в эту яму кинули следом и начали закапывать. Закопали прямо по шею, потом подошел старший, дал им команду, и они меня вытащили. Потом отвезли в изолятор временного содержания в Харькове и на обмен».
Ополченец Юрий свидетельствует: «Маршрутка привезла меня на блок-пост Национальной гвардии. Я видел, черненький хлопчик лет до двадцати, он был раздет, весь синий, побитый, лица нет, а все тело в синяках, у него все дрожало. И они выстрелили в него. Подошел сзади офицер — он ими всеми командовал — и выстрелил в висок. А меня то били, то подвешивали сзади. И так я там пробыл трое суток.
А потом привезли еще четырех хлопцев и их начали сильно бить и периодически не забывали про меня. Как-то загрузили нас всех в машину грузовую, она вся железная и жарко в ней, что дышать нечем. Покатались минут двадцать, я начал терять сознание, одно легкое ребро прокололо. У одного деда даже лопнула диафрагма и кишки вывалились. В СБУ уже не били. Медицинскую помощь не оказывали. Только если сознание теряли или видят, что он уже все. У меня ребра внутрь вросли. Верхних сторон больших пальцев я вообще не чувствую. Голова была и все тело синие. Там вон с Луганска привезли хлопчика, батальон "Айдар" его взял. Он синий весь, полностью весь, один большой синяк. И с нами хлопчик приехал, его пытали — и ногу прострелили, и палец надрезали. Мужики рассказывали, что и по минному полю наших пацанов там пускают. Из десяти человек половина остается там».
Арестованный 20 июня 2014 года сотрудниками СБУ Алексей рассказывает: «Меня схватили неизвестные люди в форме милиции. Заломили руки, лицом в асфальт, нанесли несколько ударов по голове, по корпусу, мешок на голову, засунули в машину, привезли. Я так понимаю, это база СБУ, замаскированная под автомойку, где несколько дней осуществляли допросы с пристрастием, избиения, моральное давление и унижение.
Потом посадили в джип и отправили под Славянск, село Евгеньевка, где был их штаб и по совместительству фильтрационный лагерь. В данном фильтрационном лагере располагалось два кунга, которые служили местами временного заключения, это машины с будками небольшой вместительности с площадью примерно 16–20 кв. м. Там я провел больше двадцати дней, каждый день менялись люди, добавлялись новые, в среднем там люди проводили по пять-семь дней.
Избиения были регулярные, меня поднимали ночью, выводили из этого кунга и отводят на допрос к военным. Ты выходишь в наручниках, а на голове у тебя мешок. Садят тебя на стул и с разных сторон задаются вопросы, а потом начинают бить по голове. Условия содержания, конечно, в фильтрационном лагере — это просто кошмар, потому что абсолютно все время ты сидишь с мешком на голове либо в целлофановом пакете, который замотан скотчем вокруг глаз, в наручниках, потом наручников стало не хватать, стали стяжками связывать руки, пальцы. Ну конечно же, затягивали все очень плотно, туго. Самое плохое это, бывало так, что набивали в этот кунг людей до предела — на 20 кв. м сидели 17–18 человек. Ты даже лечь не можешь, и это на протяжении нескольких дней. Когда людей становилось много, переставали людей выводить в туалет, ставили ведро в углу, все мочились в это ведро.
Еще засовывали в яму. Была выкопана яма метров пять и туда водили — бывало, всех вместе, бывало, поодиночке. Там, бывало, несколько дней сидели в яме, под дождем, по щиколотку в воде.
Потом меня перевезли в изолятор СБУ. Это уже камеры, гораздо более комфортабельные, гораздо опрятнее, кормили. Оперативники СБУ, конечно, творили очень много того, за что им придется отвечать. Когда надо было ехать в суд, у меня на футболке были следы крови после "бесед", но, конечно, футболку заставили снять и надеть рубашку, чтобы ничего не было. На суде мне дали меру пресечения, и я отправился на СИЗО, потом обмен».
Председатель гуманитарного фонда Алла свидетельствует: «Нас задержала Национальная гвардия по какому-то списку. Возможно, что-то у них на меня было лишь потому, что я помогала жителям. Они меня быстренько "руки на капот", надели кулек на голову, плотно перемотали — передавлена была сильно вена, дня три я не могла шевелить головой. На просьбу о том, чтобы облегчить страдания, что у меня голова вот-вот лопнет, они мне сказали: "Сдохнешь ты, сепаратистка. Вас знаешь сколько тут закопанных валяется". В итоге нас привезли на аэропорт Краматорска. Там было такое, что я за всю жизнь не смогла бы придумать в страшном сне. Издевались — не то слово. При мне избивали мужа по печени, для того чтобы я сказала, что Россия спонсирует оружием, чего нет на самом деле. Как поступает Национальная гвардия? Надевает кулек и душит женщину, у которой сахарный диабет, которая просит попить, они говорят: "Мы тебе сейчас мочи дадим".
Там было такое жуткое, что даже, честно сказать, страшно вспоминать обо всем, просто страшно. Потом нас повезли в Изюм и приковали к какому-то турнику. Три дня мы в наручниках спали и нам там дали кусочек хлеба за все время. Потом перевезли на Харьковскую СБУ, поместили в камеру, там было более или менее».
Ополченец Павел рассказывает, как над ним издевалась Национальная гвардия и разрывала его раны: «19 июля 2014 года я попал в плен. Был обстрелян из засады с трех сторон и взят в плен в тяжелом состоянии. В плену над нами издевались. Били по голове и нажимали на раны, откуда текла кровь. Получил я шесть пулевых ранений плюс осколочный. Таскали, издевались, оскорбляли, вывозили расстреливать.
В СБУ нас отправили город Краматорск, где мы находились в больнице сутки, потом перевезли в Харьковское СБУ, которое нас не приняло, и нас снова положили в больницу.
Я много крови потерял, мне били по ранам, нажимали на осколки, на пули, совали пальцы в дырки от пуль, крутили в разные стороны и смеялись. Они наблюдали, как я истекаю кровью. Снимали на видеокамеру свои пытки и издевательства. Это была Национальная гвардия. На следующий день они приехали, хотели забрать нас, чтобы расстрелять, но им другие охранники не дали.
Врачи осколки вообще не вытаскивали. Одна пуля застряла в руке, раздвоила кость, врачи не стали ничем заниматься, потому что им не надо было. Они просто накладывали мазь и кололи обезболивающие, старались, чтобы больше не беспокоил, говорили "так заживет", "со временем выгноится и выйдет само, ничего страшного". Пули находятся до сих пор в теле.
Потом забрали в СБУ недолечив, я еще был с гнойными ранами. Людей туда привозят избитыми, с выжженными свастиками, надписями "СС". Другие люди приезжали с разбитыми полностью телами и лицами до неузнаваемости просто, как будто груши перебитые. Отбито все, даже мясо отходит от костей».
Еще одно свидетельство жителя Мариуполя
— Я с самого начала был за Русскую Весну. Активистом не был, но активно сочувствовал и на референдуме голосовал за независимость. Потом, когда город бросили и в него зашли укропы, я начал помогать подполью. Ну, а потом меня взяли. Как вычислили — понятия не имею. Просто в один прекрасный день скрутили прямо на улице и увезли. Взяло СБУ. Такими, как я, СБУ занимается. Не "Азов". Те только над мирняком издеваются и над пленными. Я тогда ещё обрадовался, что к ним попал, а не к тербатам. То вообще звери. А эти, хотя бы, на службе. Думал, будет легче. Я ошибся.
— Куда потом отвезли?
— Меня практически сразу из Мариуполя вывезли. Перевели в Харьков. В местное управление СБУ. Туда многих наших свозят. Подпольщиков, пленных, тех, кто не так слово сказал. Ну, и просто тех, кого заподозрили. И это одно из самых страшных мест, на самом деле. В харьковском СБУ самые настоящие выродки. Которые ничем не лучше тербатов. А может даже и хуже. Тому же "Айдару" или "Азову" есть чему у них поучиться, на самом деле. Кстати, как мне потом уже рассказали, на западной Украине, в том же львовском или тернопольском СБУ так люто не пытают. Не знаю, почему. Может просто потому, что они там хитрые или имеют какую-то родовую память — понимают, что за это потом спросить могут. А, может, не понимают, а точно знают. Загривком чувствуют. Вот и ведут себя более или менее корректно по отношению к людям. Но наши местные… Самое настоящее зверьё. Хотя, полицаи всегда такими были — больше всего своих ненавидели. Знаешь, как говорят: нет сильнее ненависти, чем у предателя по отношению к тем, кого он предал. Вот так и здесь.
— Что было дальше?
— Меня пытали 18 часов. Без перерыва. Они менялись, когда уставали. Я точно знаю время — часы видел. Как пытали? В основном, били. Слушай, я даже не представлял, сколькими разными способами можно избивать человека. У харьковского СБУ фишка — бить книгой. Ну, ребром книги, понимаешь? По мягким тканям. Но это так — только один из способов. Ребята фантазировали. Они свою работу явно любят. Мне запомнились не книги. Они брали гранаты без запалов, засовывали их в противогаз и избивали этим. По бокам. По спине. По груди. Когда я отключался, меня приводили в себя и продолжали. Наверное, только по голове не били — задачи меня убивать у них не было. Хотя, лучше бы была. Потом, когда я уже окончательно стал куском мяса, меня просто кинули в автозак и приказали везти в СИЗО. Но на половине дороги конвоиры развернули машину и повезли в больницу. Я слышал их переговоры по рации: они матерились и говорили, что "сепар сейчас просто сдохнет" у них в машине, а им отписываться потом. Я это услышал и понял, что у меня изо рта идёт кровь. Много крови. Я уже ничего не чувствовал. Вообще ничего. Наверное, я действительно умирал. Кто его знает.
— Тебя привезли в больницу?
— Да. Принимать меня туда не хотели. Врач в приёмном покое попытался нас не пустить. Он говорил, что у них нет наркоза, а этому явно требуется операция, причём быстро. И что ему тоже не охота потом отписки сочинять. А конвоиры ответили: "Это сепар, режьте его без наркоза". Ну… Это они и сделали.
— Тебя что, оперировали без наркоза?
— Да. Именно. Мне потом говорили, что это могло быть под местным наркозом. Не знаю, может быть. Но то, что со мной делали перед этим в СБУ, ни шло ни в какое сравнение с тем, что было в этой больничке. Когда они "оперировали". Что я при этом испытывал? Я тебе вряд ли смогу это объяснить. Выяснилось, что в результате избиения у меня рёбра переломались так, что осколки пошли в лёгкие. Ещё полчаса — и я бы действительно просто подох. Может быстрее. Плюс, многочисленные травмы внутренних органов. Плюс, гематомы. Это слово звучит буднично, но представь себе синяк, от которого человеческая нога делается в два раза толще. Представил? А я такой был весь. Честно? Я вообще не представляю, почему я до сих пор жив. И, знаешь, что меня поразило больше всего? Укропы-врачи. На моей палате они повесили большую табличку: "Сепаратист". Обезболивающего практически не давали. Медсестра приносила еду и ставила её рядом. Она видела, что я прикован по рукам и ногам. Что я не смогу есть. Не говоря уже о том, что я потом неделю не мог шевелиться практически вообще. Она это видела. Ставила пищу рядом с моей головой и улыбалась. А знаешь, кто людьми оказался? Конвоиры. Они это всё видели. И потом начали меня тайком кормить. Сами. Чтоб никто не увидел. А один даже приносил какое-то обезболивающее. На свои деньги покупал в аптеке и тоже тайком мне давал. Дай Бог им здоровья и долгой жизни.
Но самая жесть была не в этом. Ко мне несколько раз приводили студентов из местного мединститута. Чтоб показывать, как заживают такие необычные ранения. И вот эти будущие врачи (и их "наставники") на меня смотрели ни то, что как на неодушевлённый предмет. И даже не как на животное. Я даже не знаю, что это было. Не было ни ненависти, ни каких-то особых эмоций. Просто какое-то холодное, спокойное нечто. Будто передо мной вообще не люди. Какие-то существа без души. Помнишь старый фильм про "Чужих"? Вот чем-то таким они и были. Судя по говору они все были не местными. Часть с западной Украины. Какая-то часть из центральных областей. В Харькове всегда было хорошее образование, туда многие ехали ещё при Союзе. А местный там был один — тот кто их привёл. Преподаватель. И они тыкали зондом в открытые раны. Как будто я лягушка. Хотя, не всякую лягушку режут заживо. Я один раз закричал, а преподаватель им говорит, мол, фиксируйте болевую реакцию, смотрите, как дёргаются мышцы. Ну, или что-то такое. После этого я уже не кричал. Не хотел доставлять такую радость этим мразям. Я по детству как-то фильм смотрел, про то, как проводились медицинские опыты в концлагерях. И я понять не мог, что за люди такие могли это делать. Люди это, вообще? Теперь знаю — я их видел. Это не люди.
— Как ты вырвался?
— Меня обменяли. По одному из последних обменов. До того, как этот "Минск" окончательно устаканился и на пленных забили. До того, как стали делать вид, что нас нет. Почему именно меня — не знаю. Таких, как я, там было много. Очень много. Ты не представляешь, сколько. В таких местах, как Мариуполь, вообще могут схватить кого угодно и за что угодно. Там все вне закона. Знаешь, вот, говорят, что это нацизм. Да нет, это не нацизм. Это Украина. Такая она — настоящая.
ВИДЕО — СВИДЕТЕЛЬСТВА ФАКТОВ ВОЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ
Свидетельство о зверствах украинских боевиков «АЙДАРА» — рассказ бежавшего из плена добровольца из России (вначале текстовое описание к видео):
Позывной «Сахалин»: Меня пытали 15 дней. Их судьбы разные, но каждый из защитников современной Луганщины прожил яркую жизнь, чем-то похожую одна на другую, как две капли воды. Евгений Макаров-Охтин стал настоящим национальным героем Луганской Народной Республики, совершив подвиг во время самых ожесточенных сражений на Донбассе в 2014 году. В неравном бою он был контужен и попал в плен к нелюдям из известного своими зверствами батальона «Айдар». Позднее, во время наступления сил ополченцев ЛНР, бежал и вырвал из когтей «айдаровцев» еще 10 наших земляков и солдат. Евгений получил позывной благодаря своему этническому происхождению — родом он из Сахалина, поселка Макарово. В ополчение попал, как и все — случайно и по зову сердца. Макаров-Охтин попросту не смог наблюдать со стороны за преступлениями киевского руководства и вошел в ряды ополчения с самого начала. В день пленения, 13 августа, подразделению Евгения поступила информация о том, что где-то в окрестностях Луганска был сбит украинский самолет. Его группу отправили на поиск обломков и экипажа. Но тогда еще никто даже не подозревал, что в Новосветловку уже вошли «айдаровцы». Её захват боевиками «Айдара» стал одним из самых черных эпизодов вторжения украинских войск в Донбасс летом 2014 года. О нем скорбно напоминают варварски низвергнутые советские памятники и разрушенные снарядами купола местной церкви. Местные жители до сей поры содрогаются от пережитого кошмара. Конечно, те из них, кому удалось выжить в украинской оккупации. — В ходе нашего следования на место крушения мы наткнулись на засаду. Подумали, что это какая-то отдельная группа, а не «айдаровцы», поэтому решили встретить их боем. Просто не рассчитали силы и возможности, — делая краткую паузу, вспоминает Евгений. В ответ подразделение боевиков накрыло группу «Сахалина» шквальным огнем, применялись гранаты. — Тогда я и получил контузию. Очнулся, когда меня боевики «Айдара» уже несли на руках, держа за голову. Из ушей сильно шла кровь. Вытянули меня и остальных пленных на дорогу, связали проволокой и ремнями и закинули в магазин. Там нас избивали. Кому-то отрезали ухо, — с ужасом в глазах вспоминает «Сахалин». — Они издевались, как могли. Делали что хотели. Узнав, что Евгений и еще несколько человек родом из России, «айдаровцы» приняли решение расстрелять пленных. С этой целью, по всей видимости, для пущего антуража вывели всех потенциальных россиян к памятнику Ленину. — Нас было пятеро, поставили возле памятника. Сначала одному выстрелили в голову, потом — второму, третьему, — «Сахалин» вновь сделал паузу и продолжил. — Убили и четвертого. Потом мне просто повезло. Подъехал БТР, откуда вылезли солдаты ВСУ и сказали: «Хватит развлекаться. Задолбали уже. Оставьте хоть одного живого». Так я и остался жив. Когда Евгения отводили от памятника, то он стал свидетелем того, как одному из пленных снайперов «айдаровцы» отрубили руку наживо. — После этого в него выстрелили. Целились в голову, но промазали — пуля вошла в челюсть. Там парня и закопали, — рассказал Евгений Макаров-Охтин. — Одного из тех, кого расстреляли до этого, накрыли российским флагом и помочились на труп и на флаг. При этом Евгений подтверждает, что много воюющих в «Айдаре» являются иностранцами. Он рассказал, что один из членов батальона азербайджанской внешности постоянно хвастался тем, что он из «Айдара», вечно демонстрировал соответствующий шеврон. — Он собирался допрашивать оставшихся. Вывели двоих, но я слышал только выстрелы. Потом начался артиллерийский огонь — по Новостветловке стреляли из «Градов», — говорит «Сахалин». В этот момент всех пленных вывели и посадили в БТР. В этот момент Евгений увидел многочисленные трупы возле магазина. — Перед этим нас поставили на колени и избили. Потом посадили в бронетранспортер и повезли в Лутугино через аэропорт, — рассказал Макаров-Охтин. — В аэропорту была остановка, где одного из пленных привязали к дереву, одного убили сразу. Меня привязали к колесу и говорят: «Сейчас я буду разворачиваться. Если не развернусь, то раздавлю тебя». Не раздавил, видимо, оказался профессиональным водителем, — пытается шутить «Сахалин». В аэропорту пленные пробыли две ночи, в ходе которых они подвергались постоянным избиениям. — Нас посадили в кубрик, залепили глаза скотчем. Вечером сильно избили. Очнулся я на третьи сутки в каком-то подвале, — вспоминает Евгений. В подвале «Сахалин» постоянно слышал женские крики. В соседней комнате одну из девушек подвергали жутким изнасилованиям, а на вторые сутки ее убили. — Нас заставили вытягивать ее на улицу в целлофан, — говорит он. Один из срочников ВСУ проявлял гуманное отношение к пленным. Лично Евгению он иногда давал еды в то время, как официально их не кормили пять дней и три дня не давали даже воды. — Я подвергался пыткам в течение 15 дней, — констатирует Евгений Макаров-Охтин. Началось наступление сил ополчения на украинскую армию и карательные батальоны. В этот момент «Сахалина» и еще шестерых пленников привязали к блиндажам на блокпосту ВСУ. Был расчет на то, что их посечет осколками. — Одному действительно в ягодицу попал осколок. После этого нас отцепили. Меня забросили в грузовик с трупами украинских солдат. Там я просидел два дня. Потом начался обстрел, возле машины попала или мина или «Градина». От взрыва меня завалило трупами. Возможно, это и спасло, — вспоминает «Сахалин». После данного инцидента Евгения Макарова-Охтина перевезли в поселок Победа, где и началось самое страшное. Именно там «Сахалин» подвергался самым жестоким пыткам, к которым прибегали только нацисты: под ногти вгоняли иглы. После пришли сотрудники СБУ, которые пытали с особым пристрастием, а позднее пленных повели на расстрел. — Застрелили одного. Меня спросили, чего я хочу перед смертью. Передо мной положили пистолет. Возможно, это была какая-то игра. В общем каким-то чудом я остался жив, — отметил Евгений. 3 сентября 2014 года ополчение ЛНР начало штурм поселка Победа. В ходе сильного обстрела первыми из населенного пункта бежали сотрудники СБУ, оставив в поселке лишь солдат ВСУ. — Тогда нас вывели с ямы. Уже тогда мы увидели около десяти единиц уничтоженной техники, много раненых, автоматы валялись на каждом углу. Мы начали бежать. Некоторые солдаты побежали вместе с нами. Они думали, что все пленные погибли, — рассказал «Сахалин». — Солдаты бежали с нами в трусах, подштанниках, в чем угодно. Евгений вместе с десятком пленных, воспользовавшись суматохой и неразберихой, начал продвигаться вдоль посадки. — Чтобы нас не нашли, мы переместились в поле подсолнухов. В итоге они нашу пропажу обнаружили и, дабы найти нас, начали поджигать посадку. Мы отсиделись в подсолнухах несколько дней. Когда поняли, что нас уже никто не найдет, то рано утром начали продвигаться в сторону Нового Айдара к своим подразделениям. — Неделю блуждали по незнакомой местности и вышли на Трехизбенку, где ночью в темноте переплыли Донец. Тем самым вышли на казаков, где они нас и встретили. За эти восемь дней нам все-таки удалось добраться до своих, — резюмировал Евгений Макаров-Охтин. Пройдя медицинское лечение и восстановившись, «Сахалин» не бросил службу. Он вновь вступил в ряды Народной милиции ЛНР, принимал активное участие в Чернухинско-Дебальцевской операции. Сейчас он уже дослужился до звания комнадира роты третьего стрелкового батальона второй гвардейской ордена Доблести II степени мотострелковой бригады им. маршала Ворошилова Народной милиции ЛНР.
В подтверждение к свидетельству ополченца — рассказ очевидца военных преступлений батальона Айдар в Новосветловке: рассказывает о массовом убийстве пленных и о том что ему пришлось пережить. 2017 г.
СВИДЕТЕЛЬСТВА ЖИТЕЛЕЙ ОСВОБОЖДЕННОГО ДЕБАЛЬЦЕВА о похищениях групповых изнасилованиях и убийствах девочек подростков.
Признание малолетнего карателя из «АЗОВА» в убийстве девушки после её пыток и изнасилования.
ВИДЕО-ФАКТ изнасилования и избиения девочки подростка украинским боевиком ДУК ПС (ВНИМАНИЕ 18+ После репортажа вторую часть слабонервным не смотреть! На данном видео правосеки насилуют Мариупольскую девчёнку на одной из квартир в центре города!)
Документ по уголовным делам о фактах изнасилований в том числе детей украинскими солдатами и боевиками:
«17-летний ребенок на дыбе висел»— Репортажи с рассказами жертв украинских карателей.
В темных подвалах СБУ: как Украина расправляется с неугодными режиму жителями Донбасса. После обмена пленными между Донбассом и Украиной прошло уже много времени, но до сих пор всплывают истории о том, как сотрудники СБУ издевались над невинными жителями ДНР и ЛНР. Как рассказала в интервью российскому телеканалу НТВ уроженка Мариуполя Светлана Акимченкова, она попала в руки сотрудников Службы безопасности Украины три года назад. Как оказалось, после школы девушка поступила в Донецкий лицей связи, но доучиться не успела – в Донбасс пришла война.
В январе 2015 года руководство учебного заведения отправило студентов по местам прописки. После того, как девушка приехала в Мариуполь, она решила снимать собственное жилье отдельно от родителей. Позже один ее знакомый попросил, чтобы Акимченкова сдала его знакомому комнату. Девушка обрадовалась, так как уже тогда возникли проблемы с деньгами, да и лишняя копейка не помешает. А через две недели ее дом попал во все сводки украинских новостей — квартирант по имени Николай оказался активистом ДНР, находившимся в розыске киевских спецслужб. Светлану представили журналистам как боевую подругу ополченца и предъявили ей обвинения в сепаратизме, терроризме и даже убийствах. «На каждый их вопрос я чистосердечно отвечала, что ничего не знаю и вообще не понимаю, о чем идет речь. За что получала довольно сильный удар»», - рассказала девушка, вспоминая о том, что ей приходилось терпеть в тюрьмах СБУ.
Однако Акимченковой повезло: ее имя оказалось в списках по обмену пленными. Только во теперь она не может спать без сильных успокоительных, да и с ними то и дело просыпается от кошмаров. А вот а ветеринарный врач из Мариуполя Маргарита Месяц всего лишь сделала несколько телефонных звонков в Донецк, за что получила 11 месяцев тюрьмы. В изоляторе у нее начались кровотечения. Врачи объявили страшный диагноз - рак.
«СБУшники сказали — лечить ДНРов не надо, эти сволочи живучие. И не разрешали медикам оказывать помощь. Девочек, которые со мной сидели вместе, пытали. Пытали в прямом смысле слова. 17-летний ребенок на дыбе висел. А ее бабушку 65-летнюю сажали напротив, раскрывали ей силком глаза и говорили — смотри», - рассказала женщина. Как удалось узнать журналистам, эту девочку (как и Маргариту Месяц) тоже удалось обменять на пленного солдата Вооруженных сил Украины, однако она так на всю жизнь и останется инвалидом из-за пыток со стороны сотрудников СБУ. А это все из-за того, что киевские власти объявили ее отца «сепаратистом».
Видеорепортаж 2014г. - о фактах чудовищных военных преступлений укро-извергов и по совместительству "уважаемых украинских партнеров" Путина и Ко. в отношение простых мирных жителей Донбасса.
Чудовищное зверство украинских извергов в Сиротино (Лисичанск) Октябрь 2014г. В 2014 году некие особи (а слово «люди» тут едва ли применимо), находящееся в поселке Сиротино Северодонецкого района ДНР, отмечало «день славы УПА». Они жестоко изнасиловали 15-ти летнюю девушку. После группового акта АТОшники задули строительную пену во влагалище избитой и истерзанной до полусмерти жертве.
ДАЛЕЕ ВИДЕОСВИДЕТЕЛЬСТВА ФАКТОВ РАССТРЕЛЬНОГО ГЕНОЦИДА +18
После августовского разгрома украинских войск в 2014г. На оставленных карателями позициях - стали обнаруживаться чудовищные факты военных преступлений против человечности - в виде массовых захоронений замученных и расстрелянных людей.
Пожалуй одним из самых зверских преступлений стало обнаружение факта массового убийства на шахте Коммунарская -22.
23 сентября 2014 года стало известно об обнаружении ополченцами серии захоронений расстрелянных мирных жителей в районе шахты №22 "Коммунарская".
На территории шахты «Коммунарская 22" ополченцами найдено массовое захоронение мирных жителей, большинство из них – молодые женщины, одна на момент убийства была беременна !!
Международные организации, в том числе "Amnesty International" безоговорочно признали, что данные убийства - дело рук украинских силовиков. Съемочная группа IGCP побывала на месте преступления и опросила местных жителей - очевидцев произошедшей здесь трагедии.
***
Подробнее: 23 сентября 2014 года, представители ополчения Донецкой Народной Республики сообщили об обнаружении захоронения вблизи с шахтой № 22 «Коммунар» в пос. Нижняя Крынка, расположенном в 60 км от Донецка. Было обнаружено две ямы по два тела в каждой, которые были едва присыпаны землей и породой. При осмотре тел было установлено, что все четверо - мужчины и молодые ЖЕНЩИНЫ погибли насильственной смертью – на телах обнаружены множественные пулевые ранения тела и головы, а также на некоторых телах на головах были надеты тряпичные сумки и связаны конечности.
На основании свидетельств местных жителей, - преступления были совершены представителями нацгвардии Украины. На шахте "Коммунарская-22", где произошли убийства, на тот момент находились подразделения полтавской милиции, батальона "Днепр-1" и 25-й аэромобильной бригады ВСУ.
Тело одного из убитых, 21-летнего жителя Макеевки, ополченца Никиты Коломейцева, ранее работавшим на этой шахте, было опознано родителями.
Примерное время наступления смерти обнаруженных граждан датируется началом сентября. Задерживали Коломейцева несколько украинских милиционеров, после чего живым его уже больше не видели.
Помимо этого были обнаружены массовые захоронения и вблизи поселка Коммунар, Советского района города Макеевки. Тут сотрудники полиции ДНР начали опознание и экспертизу найденных пяти тел около моста через реку Крынка. В ходе работы экспертов было установлено, что убитыми оказались бойцы местной военной комендатуры Армии ДНР, которые 27 августа осуществляли объезд территории и были в машине расстреляны в упор солдатами нацгвардии.
Международные наблюдатели ОБСЕ зафиксировали эти случаи убийств в своих отчетах.
Населенные пункты Нижняя Крынка и Ждановка, были захвачены ВСУ и нацгвардией Украины 16 августа, 2014 года. 20 сентября в эти населенные пункты вошли бойцы ополчения, вследствии выхода оттуда украинских вооружённых формирований, по причине отступления.
Но подобные массовых захоронения убитых людей также стали обнаруживаться и в других районах Донбасса.
Так в октябре 2016 г. в Лутугинском районе ЛНР было найдено массовое захоронение жертв украинской армии. По останкам, даже не будучи экспертом, было понятно, что все эти люди умерли насильственной смертью.
Айдаровцы издевались а потом расстреляли троих жителей Лутугинского района
В Лутугинском районе поселка Ленино, в одном из окопов около трассы, сотрудники Лутугинского ГОВД МВД ЛНР, обнаружили останки человеческих тел. Люди были расстреляны украинскими карателями батальона «Айдар» в голову. В одежде одного из погибших, была обнаружена справка взамен утерянного паспорта, на имя Соломатина Евгения Николаевича, 23 июля 1991 года рождения, проживал в поселке Успенка.
— "Украинские солдаты прострелили голову юноше за то, что тот помогал ополченцам строить блокпосты. Жительница ЛНР опознала останки сына в найденном захоронении жертв украинских оккупантов. Жительница поселка городского типа Успенка Лутугинского района Татьяна Саламатина по фрагментам одежды и обуви, найденным в обнаруженном рядом с поселком захоронении жертв украинских солдат, опознала останки сына. В ходе осмотра специалистами места происшествия рядом с захоронением был обнаружен поврежденный фрагмент справки на имя Саламатина Евгения Николаевича, 23 июля 1991 года рождения, жителя пгт. Успенка Личность погибшего подтвердила мать, опознавшая сына по фрагментам одежды. По ее словам, летом 2014 года во время оккупации украинскими силовиками Лутугинского района сын с первых дней помогал народному ополчению, за что неоднократно подвергался пыткам со стороны украинских силовиков Мать погибшего сообщила, что сразу узнала свои розовые шлепки, в которых сын августовским вечером вышел из дома навстречу украинским силовикам."
— "Украинские солдаты обмотали головы пленных мирных жителей скотчем и застрелили, одна из простреленных голов принадлежит ребенку или подростку — детали массового расстрела жителей солдатами ВСУ. Эксперты Луганского республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы (ЛРБСМЭ) приступили к изучению останков жителей, обнаруженных накануне в Лутугинском районе сотрудниками МГБ ЛНР. Об этом сообщил судебно-медицинский эксперт ЛРБСМЭ Роман Волченко. «В отдел экспертизы трупов нам были предоставлены фрагменты костей, среди которых определяются фрагменты трех черепов», — рассказал он. «Черепа, вероятнее всего, принадлежат молодым людям. У нас имеются повреждения на черепах, как минимум на двух, которые имеют признаки огнестрельных пулевых повреждений», — добавил эксперт. «Более достоверно высказаться по имеющимся повреждениям, их характере и механизме формирований будет возможно только после проведения судебно-медицинской экспертизы», — пояснил он."
Пожалуй самой массовой расстрельной братской могилой стало обнаружение останков убитых пленных казаков ополченцев в Бирюково:
"Украинские солдаты зверски замучили и закопали в поле 45 пленных ополченцев. Раскопки замученных ополченцев в Бирюково. Видео раскопок замученных всушниками ополченцев в районе Бирюково. Место скорбного погребения ополченцев, которых пытали, убили еще в 2014-м и закопали в районе населенного пункта Бирюково, ЛНР. «Я их не пускал, когда они шли на Луганском блокпосту, еще просили «Егор, звони Бате, чтоб мне ехать, ты ж знаешь сколько там людей!». А им сказали:« Нету там никого, можете дальше ехать, свободно ехать». И они только выехали, нарвались сразу здесь на засаду, на первую. Там осталось их 45 человек казаков. Погибли, пропали, 45-46 это примерно точные числа», — комментирует раскопки один из участников поисковой миссии. Отметим, что в этом районе за лето 2014-го пропало много ополченцев и мирных жителей, поиски погибших и пропавших без вести продолжаются и сейчас. На кадрах зафиксирован не единственный случай, когда находили закопанных людей, в том числе, и мирных. Такая вот «памятка» для старающихся примирить Донбасс с «необходимостью» возврата в границы страны-убийцы."
Кроме этого также после отступления карателей ВСУ и в других местах и населенных пунктах ЛНР и ДНР обнаруживались трупы зверски замученных и расстрелянных людей включая женщин и детей!
Останки убитых — застреленных в висок: молодой девушки и ребенка в районе Белореченки, поселок Ленина ЛНР.
Замученная украинскими карателями девушка с раздробленной головой тупым предметом — район Металлиста.
Поселок Шеверевка зверски замученные и убитые украинскими карателями мирные жители.
Братская могила — Расстрелянные ополченцы украинскими карателями в поселке Новосветловка
Далее шокирующее зверство бандеровцев в отношение пленного ополченца Александра Лебеденец.
То что вы видите это не процесс разложения тела - ему украинские выродки отрезали лицо целиком (сняли скальп) и выкололи глаза. Тело было возвращено в Октябре 2014г. всего спустя несколько дней после плена.
А вот как описывают и гордятся своими зверствами сами украинские вырожденцы:
«Голова лопается, как арбуз» — боевики АТО живописуют убийства военнопленных. Появились новые подробности, свидетельствующие о преступлениях украинских военных в зоне так называемой АТО. Об этом рассказал украинский блогер Алекс Сах, сообщивший, что недавно познакомился с Ярославом, бывшим украинским военным, который провел год на передовой и был демобилизован по контузии. Сейчас он готовит к печати сборник автобиографических рассказов «МирНЕ сьогодні».
«Автор не упустил и те моменты действительности, о которых многие хотели бы не упоминать. Он пишет и про обращение с военнопленными, и про жестокость участников конфликта. Конечно, никому до этого дела нет. Я предупредил Ярослава, что многим его книга не понравится. Он сказал, что ему все равно, таить пережитое он не собирается — и я рад, что такое еще бывает», — пишет Сах, который редактировал часть текста. По его словам, автор разрешил ему опубликовать отрывок: «Двери почти слетают с петель, и внутри становится тесновато от шести пленных. Вместо носов у них — квашня, сами они трясутся как щенки. Кто-то изрядно поработал на допросе. Для меня враги — не люди. Надо же как-то абстрагироваться от всего этого.
Заваливается Кинг. Глаза у него белые, а изо рта вот-вот пойдет пена. Ни разу не видел его таким.
— Привет, уроды. Сейчас вы сдохнете.
Он вырывает «форт» и каким-то чудом разводит руками.
— Ну что, будем мочить в сортире? — ствол напротив немытого черного лба, и в тот же миг — выстрел.
Голова лопается, как перезрелый арбуз. За простреленным затылком отваливается побелка.
— Огонь!
Я зажмуриваю глаза.
… В ушах — эхо и кровь. На стене и лице — мозги».
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ Фильм Александра Рогаткина "Без срока давности".
"Опубликованы свежие данные ООН по жертвам гражданской войны на Украине с начала 2014 года. Убитых — более 10 тысяч, раненых — более 21 тысяч. В моргах Украины — более тысячи неопознанных тел. Пропавшие без вести не подсчитаны. Ответственности за развязывание войны и массовые жертвы никто не понес.
Останавливать военные действия и исполнять Минские договоренности Порошенко не собирается. Поскольку никаких санкций со стороны Запада против Киева нет, то Порошенко сохраняет за собой право убивать и дальше.
Полтора года прошло с начала войны в Донбассе. Разрушенные города, тысячи убитых мирных жителей, сотни расстрелянных без суда, замученных в тюрьмах. Это нельзя забывать, потому что это — военные преступления, а у военных преступлений нет срока давности.
Депутата Первомайского сельского совета Александру Валько арестовали как наводчицу и активную участницу референдума. Но самое страшная пытка была, когда ей сказали, что в соседней камере сидит ее дочь.
«Это было невозможно! Я постоянно слышу, как кричит моя дочь», — вспоминает Александра.
Из тюрьмы, так ничего и не доказав, ее отпустили инвалидом. Сейчас у нее только кровать в донецком общежитии для бывших военнопленных. В таких общежитиях живут многие бывшие военнопленные.
Так называемая антитеррористическая операция украинских властей против собственного народа начиналась практически в прямом эфире и зафиксирована многими фото- и видеокамерами.
Это уже потом, после сожженного Дома профсоюзов, майданная власть перестала разбирать средства и методы. Украинские штурмовики начинают бомбить собственные города. Автострады, ведущие к российской границе превращаются в дороги смерти.
Все больше становится свидетельств применения запрещенного оружия. На перекрестке у поселка Металлист, где погибли журналисты ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин, до сих пор можно найти игольчатые боеприпасы. Эти иголки спрессовываются вокруг заряда и в момент взрыва превращаются в смертоносную стену осколков, не оставляющую ничего живого. Не гнушались и баллистическими ракетами «Точка-У». Что было на складах в исправном состоянии, то и сбросили на мятежный Донбасс. Операция добровольческого батальона «Азов» под Мариуполем. Май 2014-го. Вооруженные люди вытаскивают из подвала двух мужчин, которых заподозрили в связях с ополчением. Пленников бросают лицом на землю. Один из бойцов будничным жестом кладет на шею одного из них алюминиевую кастрюлю и сильным ударом ноги ломает беззащитному человеку шею. Добровольческие батальоны прославились своей дикой, ничем не мотивированной жестокостью.
Сейчас в Донецкой республике идет кропотливая работа по сбору всех известных случаев военных преступлений. Сотрудники Комитета по правам человека обходят каждый разрушенный дом и фиксируют свидетельства очевидцев.
Кладбище на окраине Луганска появилось летом 2014 года. Безымянные кресты — до горизонта. Лишь на некоторых — таблички с именами. «Здесь все — мирные граждане», — говорят местные жители.
Погибших собирали прямо с улиц, документы находили не у всех. Хоронили прямо напротив морга и неглубоко. Иногда и крест не успевали поставить.
«Здесь около 500 человек. К сожалению, о списках тогда вообще речи не шло, потому что сильно бомбили, рвались мины, снаряды летели через головы медбратьев, которые осуществляли ритуальные услуги», — сказала правозащитница Анна Сорока.
Сюда иногда заходят горожане, уже в который раз пытаясь найти хотя бы могилу пропавших без вести родственников.
«Будет у нас аллея Славы, будет памятник, который увековечивает данные жертвы. Мы не забудем и не простим то, что делали Вооруженные силы Украины на нашей территории», — подчеркнула Анна Сорока."
