Теория и реальность
В 1991 году Союзом журналистов России был инициирован День памяти журналистов, погибших при исполнении обязанностей. Вспоминать репортёров решили 15 декабря. В этот день принято чтить память корреспондентов, погибших как в военное время в горячих точках, так и в мирных городах.
Накануне Дня памяти мне захотелось поговорить об объективности на войне. О том главном принципе документалистики, о котором в наше военное время приходится забыть, так как выбор стоит: оставаться профессионалом или быть человеком.
Сухая теория
Пожалуй, главный принцип документалистики — независимость мнения от противодействующих сторон. Он работает в вакууме, в отрыве от реальности. Когда читаешь об этом со страниц учебника или слышишь из уст преподавателя во время лекции на журфаке, то невольно, но будешь себя обманывать. Всё изменится в первую же поездку куда-то в горячую точку, когда в сознании перевернётся всё с ног на голову. Диссонанс будет жутким.
Я не могу этого знать наверняка, так как я не учился на журфаке, не заканчивал курсов по экстремальной журналистике. Всему приходилось учиться на практике, без учебников с высокопарными, но нереалистичными утверждениями. Вышеупомянутый принцип документалистики на войне работает только в том случае, если ты представитель третьей стороны. То есть, существуют две противоборствующие стороны, а ты находишься не между ними, а, скорее, где-то над всем процессом. Но мне кажется, что и этот принцип не срабатывает. Подобное можно представить, если ты занимаешься съемкой битвы медведя и волка где-то в тайге, но никак, когда речь идёт о убийствах человека человеком.
Суровая реальность
Я много раз становился свидетелем того, как иностранные журналисты, приезжая на территорию ДНР, просили не афишировать их прибытие. Это были представители именитых западных изданий, не фрилансеры, а аккредитованные штатные специалисты с опытом и дорогой техникой. Они были ближе к объективности. Я им завидовал. Они могли снимать вооруженный конфликт в Донбассе по обе стороны фронта. Потом они возвращались домой, писали об этом статьикниги, подготавливали выставки и фотокаталоги, а затем становились ещё более известными военными фотографами. Но, будучи в Донецке, они всё-равно просили не озвучивать их имена на публике. Это могло навредить. Украина жестоко относится к тем, кто отправляется на неподконтрольную ВСУ территорию Донбасса. Такие люди сразу попадают в черный список СБУ, в базу «Миротворца» и прочее. После этого не получится кататься к ВСУ на позиции, а через несколько недель на этом же участке фронта снимать блиндажи Народной милиции ДНР. Практика разрушает теоретические догмы.
Да и объективности, как таковой, нет на войне. Хотелось бы смотреть на вещи здравым разумом, беспристрастно, но всё равно не получится. Опять же, повторюсь, это возможно сделать, но когда война тебя совершенно не касается, когда это всего лишь работа, очередная командировка в горячую точку. Нечто подобное описывал знаменитый военный корреспондент «Комсомольской правды» Дмитрий Стешин, вспоминая погибшего в августе 2014 года под Снежным фотографа МИА «Россия Сегодня» Андрея Стенина.
«Он был всегда абсолютно циничный фоторепортёр, потому что, что в Ливии чужая война, что в Сирии, которая тебя за сердце особо не трогает. Мы уезжали из Славянска, мы оставили Стенина одного, а вернулись через неделю, а Стенин оказался совершенно другой. То есть, он понял, что это его война, что здесь не чужие люди страдают», — рассказал военкор.
Как только приходит такое осознание, то об объективности можно забывать. Ты больше не беспристрастный и циничный военный фотограф, который просто фиксирует для истории картинки, ты уже участник этих событий, как только впускаешь в себя эмпатию. Противоположная сторона становится для тебя противником, а не просто одним из участников конфликта. Приходится делать выбор. А это уже нарушает тот принцип, о котором шла речь в начале этого текста.
Руководствуясь эмпатией
Становишься ли ты пропагандистом, когда выбираешь сторону? Ведь после этого ты больше не преследуешь цель задокументировать войну, а у тебя появляется другая задача — помочь. Делая снимки, ты намереваешься рассказать миру трагедию простого человека, попавшего в тиски войны. Не просто сказать: «Посмотрите, вот так выглядит война», а обратить внимание общественности, чтобы простые люди начали бить в набат. Но это безумно наивно. Фотографии не способны остановить убийства. Такое возможно только в голливудских фильмах о военных репортёрах.
Рано или поздно, но многие журналисты, приезжающие в Донбасс из других уголков мира, начинают тратить собственные деньги на помощь мирному населению. Я был свидетелем этого и не раз. Вместо репортёрской деятельности они начинают оказывать посильную гуманитарную помощь безоружным старикам, женщинам, детям из красной зоны. Корреспонденты «скидываются» на протезы, стройматериалы, продукты; вывозят из зоны обстрела гражданских. Это было бы невозможно, если бы они руководствовались принципом документалистики из учебника.
