У участников «нормандской четвёрки» есть все основания быть неудовлетворёнными подаваемыми Зеленским сигналами. Он, например, хочет провести выборы до амнистии и не допускать к ним людей, нарушавших украинские законы. Выборы на Донбассе без участия жителей ЛДНР? И, тем не менее, встреча в «нормандском формате» состоится.

Кто определит повестку дня?

Разумеется, Зеленский может попытаться навязать свою точку зрения во время саммита, но эксперты преисполнены по этому поводу разумного скепсиса.

Владимир Корнилов, например, полагает, что Зеленский «не в том состоянии, чтобы кому-то что-то навязывать» и вообще — «Зеленскому уже дали понять, что все его заявления, расходящиеся с повесткой дня в рамках саммита, не имеют ничего общего с реальностью». Александр Семченко предполагает, что участники «четвёрки» «люди вежливые, его выслушают. Лично я бы на их месте (это было бы логично) предложил Зеленскому кушать слона по кусочкам: если есть проблема, то мы ее решаем, не связывая это решение с другой проблемой».

Михаил Погребинский не исключает, что Зеленский может попытаться доминировать, но констатирует, что «после гипотетического требования Владимира Зеленского о желании сменить минский формат последует ожидаемый отказ других участников переговоров, которые уже неоднократно говорили о его безальтернативности. Если будет избрана такая модель переговорного поведения, это будет означать намерения фактически свернуть переговоры».

Если сравнить первоначальные планы Зеленского, включающие даже обсуждение статуса Крыма, с конечным списком вопросов из трёх пунктов (развод, обмен и разминирование), возникает впечатление, что члены «четвёрки» не считают Зеленского готовым обсуждать политические вопросы. Так что вариантов поведения у Зеленского не так уж много — или следовать заданной повестке дня, или попытаться сорвать встречу.

Как наладить сотрудничество с ЛДНР?

Кстати, Зеленский мог бы ещё до саммита проявить свою добрую волю, начав решать проблемы на уровне переговоров с властями ДНР и ЛНР. Удалось ведь решить вопрос с разводом сил в нескольких пунктах?

Однако, тут эксперты тоже настроены скептически. Погребинский, например, обращает внимание на «нюансы реальной политической жизни Украины, которые Зеленскому даже при всем его желании проигнорировать не удастся». А именно — по существующей концепции на Донбассе имеет место российская агрессия, потому представителей ЛДНР «даже сепаратистами не называют, потому что если они сепаратисты, как предположим в Барселоне, то это в любом случае внутренний конфликт». Ресурсов же для того, чтобы развернуть вектор у него нет. Такая оценка базируется на социологических данных — по последнему опросу КМИС 45% опрошенных полагает, что на Донбассе — российская агрессия.

Корнилов настроен более критически, он полагает, что «Зеленский идёт по порочному пути заигрывания с теми, кто категорически против него голосовал, выступал и агитировал». Так же рассуждает и Семченко: «его личное отношение к Донбассу было видно, когда он, выступая перед «воинами света», сказал «Спасибо, что защищаете нас от этих мразей». Плюс он недавно интервью давал, в котором рекомендовал жителям Донбасса валить в Россию».

Если же говорить о практической стороне вопроса, то Алексей Якубин видит в происходящем «хитрый план» — раз возможности развернуть внутриукраинскую повестку дня нет, то у «Владимира Зеленского хотят, чтобы этот вопрос активно не педалировался. То есть идея публично перенести это все в работу Минской контактной группы. Потому что де-факто там все равно происходит такой контакт».

В общем, прямые и открытые переговоры между Киевом, Донецком и Луганском, как видимо, мечталось авторам Минских соглашений, скорее всего, возможны только в «стеснительном» формате — так, чтобы «патриоты» не дай бог чего не заподозрили.

Переломить же навязываемую СМИ повестку дня президенту не по силам — даже владельцы каналов имеют ограниченное влияние на их редакционную политику, что в своё время показал инцидент с Ириной Гавриловой на радио «Вести». Кстати, на радио тогда проблему решили просто — всех уволили. Но вот кто такую операцию провернёт в масштабах страны и где взять журналистов, не проходивших подготовку по соросовским методичкам?

Чего хочет Зеленский?

Общего мнения у экспертов нет.

Якубин констатирует, что «несмотря на всю критику, которую на него обрушивали часть партий, движение «Нет капитуляции» и так далее Зеленский все равно те обязательства, которые Украина брала на себя в преддверии саммита «нормандского формата» выполнил. Это очень важный компонент».

Погребинский считает, что «Владимир Зеленский вполне понимает, что единственный возможный вариант сейчас, в нынешнем политическом раскладе, это заморозить конфликт в Донбассе. Но он бы хотел заморозить его так, чтобы остался шанс потом вернуться к его разрешению и реинтеграции Донбасса».

Корнилов полагает, что у Зеленского вообще нет представления о том, что делать и надеется на то, что «старшие товарищи», в «нормандском формате», «как-то постараются направить его на путь истинный».

Самым оригинальным был Семченко, который намекнул, что «Эфиопия больше 30 лет вела борьбу с эретрийскими сепаратистами, пока они не объединились с другой эфиопской группой и не захватили Аддис-Абебу, обретя тем самым свою независимость».

Мы скорее склонны согласиться с мнением Погребинского: несмотря на оптимистические и, часто, бессвязные заявления, Зеленский должен ставить перед собой реальные цели. Реинтеграция Донбасса на основе Минских соглашений сейчас невозможна в силу специфики внутриукраинской ситуации. Значит, конфликт надо заморозить в расчёте на то, что, как сказал Ходжа Насреддин, «за двадцать лет кто-нибудь из нас троих обязательно умрёт — или эмир, или ишак, или я».

Резюме

Действительно получается «коридор».

С одной стороны, чётко заданный формат переговоров и текст соглашений, закреплённых резолюцией Совбеза ООН.

С другой стороны — «Петромайдан», требующий ни в коем случае не выполнять то, что сам же Порошенко и подписал.

Где-то в этом коридоре и обретается Владимир Александрович.

Понадеемся, что это всё же не коридор, который, по словам Владимира Высоцкого, кончится стенкой, а туннель, который выводит на свет.