Улица Стратонавтов в Донецке расположена близь развалин донецкого аэропорта. Когда-то тут было элитное жилье. В 2014 году в Донбасс пришла война и большая часть жителей покинула свои дома. Здесь шли по-настоящему страшные, ожесточенные бои, и во всем районе нет ни одного строения, которое бы не пострадало. Некоторые здания уже восстанавливаются, но в основном остались лишь руины.
И хотя бои на улице Стратонавтов и других уже не идут, это место считается очень опасным: попадания в жилой сектор случаются по сей день, несмотря на то, что военных здесь нет, все позиции НМ ДНР находятся довольно далеко. Что это — неумение на шестой год войны обращаться с оружием или подлость украинских «воинов света» — вопрос открытый.
Тем не менее тут живут люди. Кто-то приезжает следить за огородами, кто-то ремонтирует жилище, кто-то даже остается на ночь. В отличие от 2014 года здесь уже есть электричество. Латаются дороги: несмотря на тяжелую ситуацию и ежедневные попадания, по улицам вполне можно ездить.
Федеральное агентство новостей посетило район донецкого аэропорта и пообщалось с жителями. Местной жительнице по имени Алла около 80 лет. Свою фамилию собеседница агентства назвать категорически отказалась, как и не позволила себя фотографировать. Люди, живущие в так называемой «красной зоне», хорошо понимают, что ситуация может измениться в любой момент: еще неизвестно, как отнесутся к их интервью украинские власти.
Наш разговор проходил под характерный «аккомпанемент» — со стороны ВСУ время от времени что-то прилетало по окрестностям.
— Как здесь сейчас обстановка?
— Да что… Бьют без конца. Какая тут может быть обстановка? Вот я сейчас шла — три таких тяжелых выстрела были! А вчера сын позвонил — такое творилось, просто невозможное… Нет ни дня, чтобы не стреляли, понимаете? На поселок прилетает — все разбито. Плохо жить, невозможно жить. Не знаю, что они себе думают. Уже надоело все. Я дите войны и старик войны. Пенсия копеечная и живи как хочешь.
— А магазин далеко отсюда?
— Да нет у нас тут магазина. Как выйдите к церкви и туда дальше, там, где школа — единственный магазин.
— Вы туда ходите?
— Нет, я стараюсь успеть на автобус. Сегодня опоздала. Подошла, а он только отъехал. Так я пошла пешком.
— Как часто автобус ходит?
— Через каждые 48 минут. Он доезжает до разбитого магазина, потом он сворачивает.
— Вы уже привыкли к жизни под обстрелами? Или к этому привыкнуть нельзя?
— Ну как вы думаете, можно привыкнуть, если сутками лупят? Автоматы, пулеметы — это вообще не прекращается. Да и тяжелое [вооружение] часто [идет в ход]. Вот сейчас села под забором передохнуть, а оно как бахнуло и свист… Думаю уже — куда ложиться, под забор этот кладбищенский? Вы сами как думаете, можно к этому привыкнуть? Пять с половиной лет! Великая Отечественная война шла чуть больше четырех лет. Если бы Россия нас признала, они [ВСУ] уже бы сюда не лезли. А так — Россия не признает, поэтому они и считают, что им все позволено.
— Много тут людей сейчас живет?
— Через дорогу живут четыре семьи. И еще есть три семьи. Жила еще одна семья: приехала с Авдеевки (населенный пункт под контролем Украины, расположенный в пределах видимости. — Прим ФАН). Я-то в общежитии, то здесь, потому что нельзя бросать — неизвестно, что потом будет.
— Общежития предоставляют власти ДНР?
— Здесь наша улица, там забор аэропорта. Мы сидели в 2014 году здесь до октября месяца. Ни света, ни газа, ни воды. А уже холода пришли… Спасибо хоть колодец во дворе есть. Я разожгла костерчик между домом и летней кухней. Набрала с колодца воды, чтобы хоть горяченькое было. Над нашим домом пролетел снаряд и попал в дом через дорогу, дом тот загорелся. Сын говорит: «Давай, мать, уезжать. Сегодня миновало, а завтра не минует». Я кое-какие вещи заранее еще собрала, на всякий случай, чтобы ни с чем не остаться. Поехали в голое поле. А ему перед этим одна дивчина сказала, что таким, как мы, дают общежитие, мы и поехали. Пока сын договаривался, чтобы нас заселили, я упала. Меня же до этого контузило: когда снаряд прилетел — отбросило под гараж. Голова до сих пор как колокола бьют, и нога полгода не могла ходить.
— Ваш сын работает где-то?
— Сын уже в возрасте, нигде не может устроиться на работу. На одну мою мизерную пенсию и живем. Я даже на ту сторону один раз поехала за украинской пенсией — попала под обстрел. Они же заставляют каждые два месяца пересекать границу. Задолженность они мне не вернули. Я уже плюнула, сказала: «Да будьте вы прокляты!» И живу на пособие, которое здесь дают. Вот такие дела.
Улица Стратонавтов производит противоречивое впечатление. С одной стороны, есть все признаки того, что жизнь здесь налаживается. С другой — это самая настоящая «красная зона», в которой по-хорошему вообще не должно быть гражданских. В этом страшная специфика конфликта в Донбассе: в регионе все очень близко. То, что в ДНР и ЛНР считается тылом, в любой момент может быть обстреляно из РСЗО и артиллерии.
В районе донецкого аэропорта постепенно оживают двух-трехэтажные кирпичные дома, построенные в «прошлой жизни» когда-то состоятельными людьми. А такие бабушки, как наша собеседница Алла, привычно ухаживают за своим нехитрым хозяйством прямо во время войны — под звуки прилетов, по дороге из магазина укрываясь под забором местного кладбища.