Бывший ополченец ДНР Филипп Венедиктов, которому представители Челябинского областного управления ФСБ отказали во временном убежище на основании предъявленных Украиной обвинений в терроризме, дал эксклюзивное интервью Царьграду
Вопиющий случай произошел на Урале, где защищавшего Донбасс уроженца Кривого Рога Филиппа Венедиктова (позывной «Фил») представители Челябинского областного управления ФСБ обвинили... в терроризме на основании вынесенного украинским судом приговора. Проживающему ныне в Магнитогорске мужчине не только отказали в предоставлении временного убежища на территории России, но и закрыли въезд в страну сроком на 30 (!) лет, что означало немедленную депортацию на расправу в Киев. В качестве подтверждения «преступлений» Венедиктова был приведен документ, подготовленный следователем СБУ.
Документ предоставлен Телеканалу "Царьград" Ф. Венедиктовым
В настоящее время ополченец пытается добиться правды через российский суд. При этом в первом судебном заседании Правобережный районный суд Магнитогорска под председательством судьи Челюк, оказавшейся уроженкой Западной Украины, отказал Венедиктову в удовлетворении иска о признании незаконным отказа в предоставлении временного убежища на территории России. Ополченец вынужден был апеллировать к суду вышестоящей инстанции, который вернул дело на повторное рассмотрение.
Нам удалось связаться с Филиппом Венедиктовым и расспросить его о боевом пути, попытках устранить описанное выше недоразумение и добиться справедливости.
Царьград: Как вы, житель Кривого Рога, оказались в рядах ополчения ДНР?
Филипп Венедиктов: В мае 2014 года меня мобилизовали в украинскую армию. Прослужил там на должности разведчика-санинструктора два месяца. Меня воротило от всей этой бандеровщины, кричалок типа «Героям слава!», тем более до армии я принимал участие в акциях «Антимайдана» у нас в городе. И я принял решение покинуть территорию части, тем более в июне часть перебрасывали в зону «АТО» под Ямполь, где шли в это время ожесточенные бои. Не было ни увольнительных, ничего.
Я вышел из ситуации следующим образом: купил у старшины нашей роты увольнительную записку за 50 гривен, вписал туда свою фамилию и число, после этого спокойно прошел КПП, доехал до Киева и на поезде уехал в Кривой Рог. Я сказал своей уже бывшей жене, что принял решение ехать воевать в Донецк. Конечно, она очень расстроилась, но я решение не поменял.
В Донецк я поехал на автобусе. В то время уже стояли блокпосты, но не было пропускной системы. Первые два украинских блокпоста я проехал свободно. На первом блокпосту ДНР стоял батальон «Восток». Нас, всех мужчин до 50 лет, вывели и стали проверять документы. Увидев у меня криворожскую прописку, спросили, что я буду делать в Донецке. Я сначала принял их за украинцев и изложил свою легенду: мол, еду за девушкой, познакомился с ней в Интернете, и так как началась война, хочу ее оттуда забрать. А потом увидел у ребят георгиевские ленточки, понял, что это свои, и сказал им, что собираюсь вступить в ополчение. Они пожелали удачи.
На втором блокпосту, уже на въезде в Донецк, стоял «Оплот». Я сразу вышел, сказал им, что хочу вступить в ополчение. Меня проверяла служба безопасности, проводили беседу, полиграф, даже посидел в подвале. Это нормальная процедура, и я не скрывал, что перешел из украинской армии. В то время много диверсантов было, и это нормально, что так ко мне отнеслись. Позже меня все-таки допустили к службе в рядах ополчения.
Ц.: Кем и на каких должностях служили? В каких боях принимали участие?
Ф.В.: Еще в украинской армии я получил хорошие знания по тактической медицине. Нас тренировали инструкторы из НАТО. На тот момент такие знания были для многих в новинку. И какую должность я бы ни занимал, медиком был всегда.
В Донецке я стал командиром отделения разведки. В октябре 2014-го попал в разведывательно-диверсионную группу 1-й Славянской бригады «Белые лебеди» и до января 2015 года служил в качестве снайпера-разведчика.
В январе 2015 года меня вызвали в Донецк и предложили пройти определенную подготовку. Так сказать, повышение квалификации. Я, конечно же, согласился. После этого я служил в управлении специальных операций, пока 15 августа 2015 года не получил ранение в боестолкновении под Марьинкой. Пуля попала в ногу, но прошла навылет.
Лечился я сначала в Донецке, затем в военно-морском клиническом госпитале в Севастополе. К сожалению, не обошлось без осложнений. Затромбовало вены, и у меня стала в гипсе пухнуть нога. Тогда меня доставили в реанимацию госпиталя в подмосковном Одинцове, где я пробыл с октября по декабрь. Затем я прошел реабилитацию на Северном Кавказе и возвратился на службу в ДНР.
Ц.: Когда и почему вы уволились и как оказались в Магнитогорске?
Ф.В.: В октябре 2016 года я был выведен в оперативный резерв. Так как деваться было некуда, я отправился к другу в Крым. Там познакомился с девушкой из Межгорья. Так как это закрытый город, и у меня нет российского гражданства, там мы жить не могли, поэтому решили поехать в Магнитогорск. С 5 октября 2017 года мы живем там. Через два дня я подал документы на РВП, и с этих пор начались мои мучения.
Ц.: С какими проблемами пришлось столкнуться при оформлении документов?
Ф.В.: В Управлении ФСБ Магнитогорска мне выделили РВП вне квоты. Но так как в период с октября 2016-го по октябрь 2017 года я не был нигде зарегистрирован в связи со службой, они предложили мне оформить временное убежище, так как на Украине меня преследуют по политическим убеждениям, есть вынесенный приговор, поступала куча угроз. Я согласился, приехал в Челябинск, сдал документы на получение временного убежища. УФМС усмотрела, что можно мне дать, но вот сотрудник УФСБ увидел во мне «террориста» и страшного человека на основании украинского приговора. В январе 2018 года мне было отказано во временном убежище и запрещен въезд в Россию сроком на 30 лет. Такое же решение вынес Правобережный районный суд Магнитогорска, куда я обратился, чтобы оспорить решение областного УФСБ.
Ц.: Как сейчас складывается ситуация после очередного судебного заседания 8 ноября?
Ф.В.: Это уже четвертая инстанция суда. После вынесенного решения Правобережным районным судом Магнитогорска я подал апелляцию в вышестоящую судебную инстанцию, которая усмотрела, что дело совсем не рассмотрено, и в нем отсутствуют приложенные мной документы. В ходе рассмотрения апелляции суд призвал к ответу представителей ФСБ, которые были инициаторами отказа мне во временном убежище. Дело передали заново на рассмотрение в Правобережный суд города Магнитогорска, поменяли судью и вызвали в качестве ответчика того самого сотрудника ФСБ, который и написал, что я, оказывается, «террорист», потому что воевал за ополченцев ДНР.
Документ предоставлен Телеканалу "Царьград" Ф. Венедиктовым
На третьем заседании сотрудник ФСБ усмотрел в моем деле гостайну. Хотя о том, что в деле присутствовала гостайна, я настаивал изначально. Поэтому по подсудности дело перенесли в Челябинский областной суд, и вот 8 ноября состоялось его первое заседание. Я очень доволен тем, как оно прошло, и думаю, что сотрудник ФСБ осознал, что он был неправ.
Документ предоставлен Телеканалу "Царьград" Ф. Венедиктовым
Сейчас я уже могу говорить так, как есть, потому что ранее практически все, что я мог сказать, было под подпиской о неразглашении. То есть я не мог давать никаких комментариев, и не было полной картины, какая она есть на самом деле. Это не меняет, в принципе, сути того, что они написали, что я «террорист». Но у меня в украинском приговоре конкретно указано, что я являюсь представителем «агрессии Российской Федерации». Там были представлены доводы, чтобы признать Россию «агрессором», признать «противодействие международному развитию терроризма России» и так далее. Я на этом и сделал акцент для сотрудников ФСБ: мол, вы хоть читайте, в чем вы с ними соглашаетесь! То есть, называя меня «террористом» в России, вы подписываетесь под всем тем, в чем они обвинили Россию. Вы какому государству в таком случае служите?
Ц.: Как вы считаете, это произошло вследствие некомпетентности отдельно взятого сотрудника или уже является частью некой безжалостной и несправедливой системы?
Ф.В.: Я думаю, что в этом сейчас разбираются представители центрального аппарата ФСБ, люди более компетентные. Честно, не хочу давать оценку. Я лояльно отношусь ко всем и уважаю сотрудников ФСБ, которые заботятся о безопасности нашей страны. Надеюсь, что тот сотрудник понял и осознал свою ошибку. И я не хочу его как-то судить.
Хочу добавить, что в наше местное управление ФСБ я ходил неоднократно, задавал вопросы. У них ко мне претензий не было. Я по роду службы неоднократно сталкивался с сотрудниками компетентных органов, неоднократно проходил и полиграф, и иные проверки. То, что произошло, — это нонсенс.
Ц.: Вы обращались к кому-либо за поддержкой в отстаивании своего права и честного имени?
Ф.В.: Хочу сказать, что очень много людей и общественных организаций откликнулись. Это «Союз добровольцев Донбасса» (СДД) Александра Бородая, «Союз советских офицеров», движение «Новороссия» Игоря Стрелкова, Андрей Седлов, депутат Госдумы Сергей Шаргунов. Я даже не ожидал, что так будет. Всем огромное спасибо!
