26 мая 2014 года – день, когда в Донецке закончился мир и началась война. Тогда Украина атаковала столицу провозглашенной ДНР с применением боевой авиации.
Автор собрал воспоминания дончан об этом дне. Очень хочется, чтоб всем стало понятней – мир – это очень хрупкая субстанция. Это только кажется, что война – это где-то там, в телевизоре, далеко. Многие тоже так думали, пока в один день не оказалась в эпицентре.
Накануне 26 мая Донецк покинули иностранные журналисты.
Ирина Н. А для меня война раньше началась, с майдана, когда там стрелять начали, почувствовала, что хорошего ничего не будет. Помню последний раз поездом поехала в Киев, отпуск как раз был, попала в вагон, где было полно журналистов иностранных. Они рассказали, что их всех отозвали, так как опасно для их жизни было. Всю ночь они пили, много пили, расспрашивали много, плакали даже и говорили, чтобы уезжала и не возвращалась. Может чего-то знали. А 26-го, конечно, ужас, страх и боль.
Элла Д. В памяти останется навсегда. Очень теплое чистое солнечное утро. В 6 утра я варю кофе и понимаю – что-то не так. Самолеты не взлетают как всегда один за одним. К восьми ведут детей в школы и детсады. Люди идут на работу. Пожилые идут на рынок.
А дальше – все. Началась война . Летели самолеты, и вертолеты зависали практически под окнами, и жуткий, очень жуткий скрежет. Люди бегут за детьми – кто в чем. Постоянно звонит телефон. Постоянно звоним мы. Соседка по тамбуру вцепилась в мою дверь и с безумными глазами все просит и просит – вы только не уезжайте. Не могу дозвонится сыну на завод, который возле путиловской рощи. А самолеты все летают и летают, разбрасывая в стороны что-то светящееся, и постоянный гул, скрежет, разрывы и, кажется, что день не закончится никогда. Этот день разделил мою жизнь на до и после.
Марина Л. У нас на работе почему-то все тихо в этот день было. Хотя накануне и раньше, случалось, домой отпускали. Папа позвонил, спросил, что в Донецке делается. «Да ничего вроде бы», – ответила. Оглянулась в окно (19-й этаж «Грин Плазы» (офисно-торговый центр, ред)). Два столба чёрного дыма. Неуверенно зашла к своему директору, отпросилась домой. И поехали мы автобусом по Киевскому проспекту в сторону Путиловского моста. Уж не знаю, кто завернул наш автобус на Партизанский проспект. А потом, через несколько дней, дорогу по мосту открыли. До сих пор перед глазами расстрелянный и окровавленный КАМАЗ.
Ольга И. Очень хорошо и 25, и 26 помню. 25 я последний раз была на даче. Успела собрать пару килограммов клубники. А 26 чудом поехала за малым в школу раньше обычного. Обычно забирала его после двух, а в тот день меня в 12 подняло за ним ехать. После того, как я поехала за сыном, над ЖД начали летать вертолеты, и были первые жертвы… Парень-парковщик, совсем молоденький…. В тот день я поняла, что у меня сильные ангелы хранители.
Андрей Л. Я помню прекрасно. В 18:00 на Путиловском мосту в нас с другом с вертолета из пулемета стреляли, пулемет заклинило. Одним словом, пронесло.
Татьяна Ш. У моей Юли был последний школьный звонок – выпускной класс… Когда полетели самолеты-мы думали, что сейчас сбросят детям поздравительные листовки как это было не раз на праздники – и не испугались…До последнего не верили, что такое могло случиться у нас…
Наталья К. Я хорошо помню этот день, ощущение ужаса. Мой сосед работает в Калининской больнице, и он рассказывал, как к ним привезли этот грузовик с телами. (Ему, только после похорон отца, мужики не разрешили “разгружать” этот грузовик). Страх от звуков летающих вертолётов, нереальность всего происходящего, поиск места, которое можно было бы использовать как бомбоубежище. А ещё помню грозы того лета. они были очень часто. Как мы радовались, что это гроза, дождь, значит, самолёты не будут летать.
Наталья Л. Сдавала объект на Октябрьском. Из офиса на Гвардейке видела, как самолёт отстреливает тепловые ловушки. Не верила, что все это происходит. Ездила с материалами на объект, а муж меня потом ругал шибко.
Анна И. В нашем районе не было слышно бомбежку, и от этого было ощущение самообмана, нереальности происходящего, что это неправда. Ещё была маленькая надежда, что Россия признает референдум, и кто-то (наивные были) остановит уже запущенный маховик. Стоит в памяти картина с площади Ленина, когда ребят провожали с цветами, их лица. И мысль сколько из них оказались в той мясорубке, которую им устроили в аэропорте. Никто не ожидал, что будет настолько жестко. Параллельно приходили взрывающие мозг новости из Славянска, Краматорска. Нам каждое утро и вечер было слышно Карловку, и дрожь от того, что же там творится, если мы это слышим на таком расстоянии. Потом узнавали от знакомых, что люди из Карловки звонили в Донецк, прощались….плача. Вообще необычная весна была, всё вроде как всегда, но чёткое ощущение надвигающегося ужаса было в воздухе.
Нина Г: Да, помню. Каждый день, каждую минуту. Такое забыть нельзя. Таксист на Путиловском мосту, утренний обстрел в Киевском районе на остановке транспорта, женщина окровавленная у Гринплазы и убитый молодой парень в белой сорочке. Парковщик на Привокзальной расстрелян с вертолёта, женщина убита и ранен её 8-летний сын. Всё помню. Тело таксиста с моста долго не могли забрать – шёл постоянный обстрел.
Анна Н: У нас 26-го был обычный рабочий день, офис был тогда на Шахтостроителей. Мы не слышали ничего. Позвонила мама с Путиловки и сказала, чтобы я не ехала к ней, потому что стреляют. И уверяла меня, что всё у нее нормально и все хорошо, лишь бы я не поехала к ней, боялась за меня. А уже через несколько дней, никогда не забуду этого зрелища, по Шахтостроителей ехали танки с гробами сверху прямо на броне, и сидящие рядом с автоматами бойцы. Я сначала, выглянув в окно, даже не поняла, что ж это такое они везут, потом, когда рассмотрела, ужаснулась!
Яна Г.: Моя квартира на Шахтостроителей. Второй низкий этаж. Смотрела в окно и видела глаза солдат, сидящих на танках. Черные лица, усталость и пустые глаза. Именно тогда я поняла, что пришла война
Виктория А.: Это было такое же непростое утро, как и предыдущие. Телефоны руководства были отключены, никому из коллег я дозвониться не могла, здание бывшей работы было “занято”. А я не понимала, есть ли у меня работа, куда мне идти и что делать. Так я и металась по балкону 9 этажа туда-сюда, курила одну за одной, держала в руках телефон в надежде на чудо и пыталась понять, как жить дальше. В какой-то момент над головой стали летать самолеты. А в стороне аэропорта появились клубы черного дыма. Забегали соседи, внизу, будто ожил муравейник: люди непонятно куда неслись, бежали, кричали. А я стояла на балконе, вглядывалась вдаль в сторону аэропорта и беззвучно рыдала. Так прошел день.
Елена Б: А мы в мае всё на дачу ездили. Она на трассе Горловка-Донецк, рядом с Горловским морем. Над нами постоянно самолёты летали. И тоже иногда так низко, что кабину пилота видно. И мы знали, куда они летали, потому что вечером уже дома в сводках и новостях читали про разрушения и жертвы. И очень жалели мы с папой тогда на даче, что нет под рукой ничего, кроме рогатки да лопат-тяпок((( Пару раз папа в кустах смородины отлёживался, когда летело через дачи по кладбищу (оно там недалеко)… И тоже – на первых порах абсолютно не верилось, что это возможно, что по нам стреляет Украина. Даже слово «война» не произносили. Говорили не «до войны», а просто – «раньше». Из-за того, что ходила я тогда (из-за ног) мало, то и видела мало. Когда после перерыва, когда папа провёз по городу на машине – разрушенные дома вбили меня в ступор уже . Я потом сутки не разговаривала. А тогда – только рассказы наших о том, кого убило сегодня… Я даже сейчас себя спрашиваю – «Господи! Неужели это всё правда? Это с нами происходит?».
Ирина К: Не забуду никогда. Был обычный рабочий день, дело близилось к обеду. За окном послышались глухие звуки. Коллегам говорю – бомбят. Надо мной посмеялись, уверенно предположили, что нас бомбить не смогут. Оказалось, что могут. Нарастающий гул в небе, весь персонал административного здания высыпал на улицу. В небе над нами разворачивались три вертолета. Летели так низко, что были видны лица пилотов. Воздушной волной от лопастей нас прижимало к стене. А вертолеты разворачивались и летели уничтожать наш аэропорт.
Ирина И: Внучку тогда уже несколько дней не водили в сад, она была со мной в моем доме на Смолянке. Было тревожно, и вдруг полетели самолеты, вертолеты, я закричала, схватила малышку, и мы с ней полезли за диван, так как мне казалось, что самолеты и вертолеты летят прямо на нас, она прижалась ко мне, сердце у нее бешено колотилось, и все время просила меня: «Иррра, защити меня». Я плакала и не знала, что делать дальше. У меня был шок. Позвонила с работы дочь, стала кричать, чтоб мы лезли в погреб, а мы боялись вылезти из-за дивана. Потом примчался с работы супруг, потянул нас в погреб. На следующий день соседи через два дома от нашего, стали искать своего сына, он ехал на машине в тот день из аэропорта. Узнали, что он не доехал и лежит на мосту. Опознали по фото, опубликованным в сети. Несколько дней, на страшной жаре разлагались трупы и не было возможности их забрать и захоронить. Отказывалось сознание верить в реальность происходящего. Этот день – был для меня третьим потрясением за последние несколько дней, начиная со 2-го мая.
Источник: www.politnavigator.net
