Перемирия здесь «не работают». Ночью – обстрелы, днём – тишина, периодически нарушаемая стрельбой из стрелкового оружия. Как раз во время нашего визита на позиции была слышна стрелкотня: предположительно «шумела» сторона Донецкого аэропорта или Спартака.
На окраине Ясиноватой несут службу бойцы Внутренних войск МВД ДНР. Эти позиции не менее опасные, чем передовая авдеевской «промки». Безопасных позиций на войне не бывает в принципе. Здесь у ребят всё, как у всех: скромный солдатский быт, почти домашние, привыкшие к обстрелам животные, и разные истории, которые привели их на эту войну.
Это мой долг
Наш сопровождающий – боец «Гудвин», родом из Макеевки: здесь родился, вырос. На войне он с самого начала, говорит, что принять другое решение и остаться в стороне просто не мог.
«Я воюю с 2014-го года: пошел в ополчение, потому что это мой долг. Меня так воспитали: как я мог смотреть на то, что погибают люди. Я же не та масса, стадо, которое осталось где-то далеко в тылу. Это моя земля – кто же её ещё будет защищать? В ополчение пошли такие же обычные парни, как и я, те, которые воспитаны в патриотическом духе. Дома, конечно, сначала переживали. Но я просто их поставил перед фактом. А сейчас все уже привычно, как на работе.
О военной обстановке могу сказать только одно: я вообще не понимаю, для чего эти перемирия. Оно обычно нарушается украинской стороной в первые же часы. Я считаю, что это вообще недопустимо. Наоборот нужно принимать жёсткие меры в ответ, чтобы они почувствовали на себе то, что ощущают наши жители. Ведь они поступают подло: бьют по жилым кварталам, по невиновным людям. Если вы чувствуете какую-то ненависть, обстреляйте передовые позиции. Зачем терроризировать мирных жителей? Я не считаю, что перемирие может нам чем-то помочь, скорее поможет им укрепиться, подойти поближе, занять серые зоны, которые они ещё не заняли».
«Гудвин» уверен, что ДНР необходима мобилизация. Сам же готов воевать до последнего, если будет нужен своей земле.
«Терпим уже два года в стадии ремиссии. Необходимо принимать решительные меры, делать обязательным призыв. Ведь получается одни стоят на защите государства, а другие говорят: «Это не наша война». Тогда зачем вы здесь живёте? Уезжайте на Украину, заграницу. Я считаю, что нам нужно провести мобилизацию. Тогда что-то можно будет планировать.
Правительство нам многое обещает, мы смотрим репортажи: завтра будем в Киеве, потом к весне будем в Киеве. Только кроме слов – ничего. Несмотря на это мы стараемся держать боевой настрой: иначе, зачем нам тогда здесь стоять? Мы проводим политическую и патриотическую работу, стараемся поддерживать боевой дух. Чтобы работать хорошо, нужно любить свою работу. И мы любим свою работу. Всё это уже стало частью жизни, без которой не ощущаешь себя нормальным, полноценным человеком.
Когда закончится война, останусь служить, если такие, как мы, будем нужны. Нам не нужно так, как было ранее после Чеченских конфликтов, Афганистана: закончилась война – и всех под жопу сапогом вперед, каких-то пару орденов швырнули в спину и до свидания».
Нельзя забыть погибших друзей
На первой позиции нас встречает молодой, худощавый парень с нехарактерным для него позывным «Кабан». Ему всего лишь 23 года, а воюет он с 2014-го. Рассказывает, что он из Курахово, которое на данный момент находится под контролем Украины. На вопрос, почему решил идти в ополчение, отвечает кратко: было много причин из-за происходящих событий, но называть что-то конкретное отказывается.
«Сначала стоял на защите Донецка. Было много работы, многое повидал. Потом большую часть времени находился в Ясиноватой, ездил по всей линии фронта. В итоге здесь и остался. На выездах бывал совершенно в разных местах, но больше всего по окраинам города ловили украинские ДРГ. У нас была группа быстрого реагирования, можно так сказать.
Семья многого не знает, думают, что я просто работаю – я им ничего не рассказываю. Если бы они знали, где я сейчас нахожусь, это был бы для них шок. Конечно, может они и догадываются, но не знают, что здесь конкретно происходит. Родители далеко, а вот бабушка живет там же – на территории, подконтрольной Украине. Там также и прилеты когда-то были, и она, я думаю, понимает, где я сейчас нахожусь».
«Кабан» не жалеет о своем выборе, говорит, что это было правильное решение и он уже не раз находил этому подтверждения. Единственное, о чем он сожалеет, это погибшие друзья.
«Самое плохое только то, что погибли мои товарищи, друзья с детства – мы все вместе пришли в ополчение. Теперь другого выбора у меня нет: это нельзя просто оставить. Также многие друзья сейчас со мной тут, и они продолжают этот путь. Нужно идти до конца, возвращаться домой. Хотя в общем смысле я и сейчас дома: куда мне уходить? Понятно, что я родился не в этом городе, но и это теперь мой дом. И я много сделаю, чтобы здесь остаться».
Конечно, парень хочет в дальнейшем создать свою семью. Он уверен, времени на всё хватит. Но только сейчас работа не позволяет ему постоянно находиться дома, а создание семьи – шаг серьезный и должен быть запланированным.
«Мало ли, что со мной может случиться – лучше подумать об этом позже. Пусть сейчас всё прояснится».
Человек со своими взглядами
Защитнику ДНР с позывным «Ишим» уже 55 лет. В Республику он приехал в 2014 году из Днепропетровска: тут проводила сбор организация «Суть времени». Добровольцы оказывались помощь в разных направлениях: гуманитарной сфере, информационной, после создали боевое крыло. «Ишим» изначально занимался информационной работой.
«Почему приехал? Мои деды – один и другой – воевали с бандеровщиной, нацизмом, фашизмом. Для меня было бы равносильно предательству, если бы я не приехал сюда. После Одессы, после всего, что видел в своем городе – это факельные шествия, разрушение памятников. Я не мог себе позволить этого морального предательства, чувствовал, что стою перед выбором: либо смириться с происходящим и отказаться от того, что я самостоятельная личность, человек со своими взглядами, либо отстаивать свои убеждения. Так я здесь и оказался. Как я и сказал, нас собрала организация – я в ней состоял еще до войны. Был выбор: приехать на Донбасс или в Россию, я решил ехать сюда.
Семья отнеслась к этому решению плохо, тяжело. Мы общаемся сейчас, но очень натянуто. Для них я в какой-то степени предатель, потому что бросил семью. Держаться тут помогают свои убеждения, вера в то, что ты борешься за правое дело.
У меня вообще такая ситуация: один дед – русский с украинской фамилией, он прошел от Сталинграда до Берлина, в том числе и через Украину шел. А другой дед – украинец, погиб, защищая Москву. Я раньше мало об этом думал, а сейчас часто: то, что деды не доделали, приходится делать мне. Это и заставляет меня здесь оставаться.
Удовольствия от войны я никакого не имею. Если была бы возможность продолжать жить как раньше, я бы наверно так и жил. Ограничивался бы информационной, агитационной деятельностью, чем я и занимался в Днепропетровске. Но жизнь так повернулась, что надо было сделать выбор. И я о нем не жалею. Потому что я чувствую себя человеком, когда имею возможность соизмерять свои дела со своими словами».
Трое мужчин, три разных истории – и всех объединила одна борьба. Их вера, их цели не дают опустить руки даже в условиях несправедливых «перемирий». И таких историй сотни, тысячи – у каждого из тех, кто решился защищать Донбасс с оружием в руках.
Автор: Виктория Толкачёва
Фоторепортаж Давида Худжеца
300w, 
300w, 
300w, 
300w, 
300w, 
300w, 
300w, 
300w, 
300w, 
300w,