Эксклюзивное интервью о начале становления Донецкой Народной Республики с создателем и первым командиром бригады «Восток», экс-секретарём Совета безопасности ДНР Александром Ходаковским
Лидер общественной организации «Патриотические силы Донбасса», организатор и первый командир бригады «Восток», экс-секретарь Совета безопасности ДНР Александр Ходаковский («Скиф») поделился с корреспондентом Царьграда воспоминаниями о первых днях и месяцах существования Донецкой Народной Республики и о малоизвестных страницах обороны Донбасса от украинских карателей.
До марта 2014 года Ходаковский командовал спецподразделением «Альфа» Донецкого регионального управления Службы безопасности Украины (СБУ). Во время событий так называемого Евромайдана выполнял задачи по обеспечению правопорядка в Киеве. После государственного переворота вернулся в родной Донецк, где принял активное участие в организации отпора киевской хунте и создании силовых структур провозглашённой в результате народного восстания ДНР.
Царьград: Вы один из немногих столь высокопоставленных командиров украинских силовых структур, кто с самого начала перешёл на сторону народа, активно поддержал Русскую Весну и способствовал тому, чтобы она состоялась. Расскажите, как и с чего для вас начинались эти исторические события?
А.Х.: Я бы возразил против такой формулировки. Не мы, и не я в частности перешел на сторону народа. Мы повели народ за собой.
22 или 23 февраля 2014 года я прибыл из Киева в Донецк. В городе чувствовалось серьёзное нервное напряжение. Стало понятно, что ситуацию нельзя спускать на тормозах. На следующий же день после возвращения из Киева пришел на центральную площадь Донецка, чтобы понять, что чувствует народ и как вообще реагирует на происходящее. Я увидел полную растерянность и неготовность к такому повороту событий.
В последние годы до госпереворота донецкое общество в целом было малоинициативным снизу и руководимым сверху. Все инициативы исходили, как правило, от правящей «Партии регионов». Какая-либо собственная генерация социальной и политической энергии практически отсутствовала. Такие движения как «Донецкая Республика» Андрея Пургина были на тот момент немногочисленными. Да, многие дончане были настроены против Майдана и принимали участие в акциях Антимайдана, который был достаточно инертным и невыразительным. Внутри себя люди носили свои собственные убеждения, но реализовать их не торопились, потому что ждали соответствующей отмашки сверху.
Оценив ситуацию, мы собрали какой-то первоначальный актив из людей, в которых были уверены. Первым нашим действием стал захват здания молодёжного отделения «Партии регионов» напротив ОГА. Там мы начали создавать свою организацию «Патриотические силы Донбасса». К нам стекались люди, с которыми мы проводили разъяснительную работу и настраивали на том, что нужно создавать силы самообороны. В то же время в Донецке активизировались другие силы, движение начало нарастать, проводились многотысячные митинги, занимавшие всю площадь и пространство вокруг неё.
Ц.: Вы упомянули о создании сил самообороны. Уже тогда было понятно, что силовой сценарий в отношении Донбасса неизбежен?
А.Х.: Тогда казалось, что можно решить все вопросы политическим путём. Ещё никто не думал о том, что будет война. На наших глазах состоялось падение Януковича, который испугался прибегнуть к силовому сценарию, несмотря на то, что его обвиняли в авторитаризме. Мы считали, что эта доктрина сохранится, и ориентированные на Европу новые киевские власти не посмеют осуществить военный сценарий, так как это опустит их в глазах мировой общественности ниже Януковича. Мы предполагали, что они максимум выбросят из центра к нам на периферию радикалов, которые будут устраивать беспорядки и столкновения. Это сначала и происходило. Так одно из столкновений на площади Ленина вылилось в поножовщину, в которой был убит один из украинских радикалов. Но никто не предполагал, что новая киевская власть перейдет к открытому военному противостоянию.
28.02.2014 Пресс-конференция президента Украины В.Януковича в Ростове-на-Дону . Фото: Валерий Матыцин/ТАСС
Ц.: А когда появились первые признаки того, что большой крови не избежать?
А.Х.: Первыми признаками можно считать резкие радикальные высказывания украинских политиков. Когда стало понятно, что они будут действовать путём силового подавления, мы интенсифицировали подготовку к сопротивлению и начали создавать законспирированные боевые группы в составе 90-120 человек. Это были люди, которые приходили к нам в организацию, в «Патриотические силы Донбасса». Мы их проверяли, смотрели на послужной список, на настроения и направляли по адресам, где формировались подразделения. Оружие, которое нам удавалось достать – охотничьи ружья, карабины, мы использовали для подготовки бойцов. Мной были задействованы все возможности командира спецподразделения, чтобы у нас появилось оружие.
Набор личного состава происходил достаточно быстро. Но мы планировали не демаскировать себя до тех пор, пока у нас не будет полнокровного батальона. Однако обстоятельства заставили нас выйти в публичное поле раньше, чем мы предполагали.
9 мая в Мариуполе националисты из будущего «Азова» устроили бойню, расстреляли из бронетехники местное отделение УВД. Эта трагедия, последовавшая спустя неделю после событий 2 мая в Одессе, произвела гнетущее впечатление на людей, которые почувствовали себя беззащитными перед нацбатовцами. Боевикам в Мариуполе начальник Восточного территориального командования Нацгвардии Украины полковник Лебедь лично распорядился выдать оружие и технику. Стало окончательно ясно, что против нас Украина будет использовать не идиотов с ножами и дубинками, а вооружённых до зубов радикалов, которым предоставят все возможности для того, чтобы убивать всех несогласных и неготовых к сопротивлению людей. После этого уже не оставалось никаких иллюзий на политическое разрешение.
Чтобы сломать атмосферу подавленности, мы решили предпринять публичную демонстрационную акцию. Посадили людей в «КамАЗы» и вывезли их на площадь Ленина, показав жителям Донецка, что есть те, кто будет их защищать. После этого рост добровольцев к нам пошёл уже в геометрической прогрессии. И проблему мы имели не в людях, а в оружии для их обеспечения. С этого и началась история батальона «Восток».
Ц.: Какие задачи изначально выполнял «Восток»?
А.Х.: Нашей основной задачей была защита Донецка. Параллельно с этим состоялся приход группы Стрелкова в Славянск, пошли определенные процессы, которые мобилизовали людей. Но и тогда еще казалось, что Украина, видя нашу готовность к сопротивлению, сумеет остановиться и не станет переходить последнюю черту.
Точка невозврата была пройдена 26 мая в Донецком аэропорту, когда украинская боевая авиация разнесла этот многомиллионный объект инфраструктуры. При этом удары с воздуха нам не нанесли серьёзных потерь. В результате бомбардировок, продолжавшихся в течение всего дня, погибли четыре человека. Все последующие потери в тот день были вызваны исключительно теми проблемами, которые имелись в организации ополчения и руководстве этими разрозненными силами. Но это был демонстративный шаг. Значит Украина готова подавить нас силой любой ценой. После этого нами были предприняты меры по ускорению формирования подразделений ополчения, попытки занятия ключевых позиций и выхода к границе.
Добровольцы батальона "Восток" на учениях в Донецке. Фото: Darko Vojinovic/AP/ТАСС
Ц.: Вы имеете в виду события под Мариновкой 5 июня 2014 года?
А.Х.: Да, в том числе и этот бой, который опять же боем быть не предполагался.
Мы исходили из нашей внутренней установки – не убивать, пока в том не будет жесткой необходимости. Немало было случаев, когда украинские военные добровольно переходили на нашу сторону, и мы считали, что еще ничего не потеряно, и, по крайней мере, какую-то часть ВСУ нам удастся повести за собой. Многие подразделения МВД, тот же «Беркут», переходили на нашу сторону в полном составе. Я лично перетащил на нашу сторону несколько боевых подразделений, включая спецназ внутренних войск, который почти в полном составе перешел на нашу сторону. И конечно, мы считали, что при грамотной политике, если мы не будем своими неосторожными действиями отталкивать тех, кто может потенциально влиться в наши ряды, мы сможем пополниться за счет тех кадровых подразделений с их вооружением и выстроенной системой, которые откажутся подчиняться новому украинскому правительству, пришедшему незаконным путём к власти.
Ц.: До вот этих двух неудач в аэропорту и под Мариновкой, которые вам часто ставят в вину, было ещё боевое столкновение с националистами из батальона «Донбасс» на Карловке, о котором часто забывают. Расскажите, что там произошло?
А.Х.: Это эпизодическое столкновение, когда мы пресекли их вылазку и попытку захватить наш блокпост. Мы считали, что это пока еще не система, а отдельные вылазки с целью прощупать, насколько мы готовы к сопротивлению и насколько легко им будет с нами справиться. Тогда мы продемонстрировали, что голыми руками нас не возьмешь, и нанесли поражение батальону «Донбасс» пана Семенченко.
Но на тот момент это ещё была разрозненная система разных опорных пунктов, которые между собой не были никак взаимосвязаны. Позже, с началом активных действий, нам пришлось их четко завязывать и формировать единую линию фронта. Но это было уже к моменту выхода славянского ополчения, потому что до тех пор, пока Славянск находился под нашим контролем, противнику приходилось разрываться как бы на два таких направления. Они группировались вокруг Славянска, довольно значительная часть была со стороны Карловки, со стороны Амвросиевки, со стороны Енакиево, Кировского. Они плотно подходили к Донецку и пытались отрезать город. После того, как славянское направление открылось, образовалась брешь. И тогда пришлось срочно выстраивать сплошную линию обороны, потому что противник сразу перегруппировался и очень быстро занял два ключевых для нас города – Авдеевку и Ясиноватую.
Ясиноватую нам удалось отбить, а на Авдеевку сил не хватало, потому что надо было думать об удержании тех новых участков, которые попали под нашу ответственность. Буквально через 2-3 недели после выхода славянского ополчения сформировалась практически полноценная линия фронта, которая потом углублялась и всё больше цементировалась.
Ц.: Как в тех условиях, когда ДНР практически находилась в окружении, удавалось выстраивать линию обороны?
А.Х.: То, что мы находились почти в окружении, было понятно. У нас единственная ось была ближе к границе с Россией – в направлении Шахтёрск – Торез – Снежное. Это при том, что граница на тот момент контролировалась ВСУ. Все остальные направления также были перекрыты противником. С Луганском после падения Дебальцево сообщались только через Снежное – Красный Луч.
По сути, мы были отрезаны. И соответственно, у нас было несколько точек, которые приходилось удерживать. Та же Саур-Могила. Её обороняли, несмотря на то, что основной нашей задачей было удержание западного участка фронта – направление Днепропетровска, Харькова.
Ополченцы Донбасса взяли под контроль аэропорт Донецка. Фото: Vadim Ghirda/AP/ТАСС
Ц.: То есть, район Карловки, прикрывающий северо-западные подступы к Донецку?
А.Х.: Карловка к тому моменту была, по сути, нами оставлена. Этому предшествовал бой под Песками и Первомайским, после которого мы остались одни в окружении. Противник наступал с двух сторон – из районов Очеретино и Донецкого аэропорта. У нас на укреплениях находилась полноценная рота – 132 человека, и ребята в принципе продержались. Последние пять человек мы оттуда ночью вывели с боем. Но 90 человек, которые находились на Карловке, оказались полностью отрезанными от Донецка. Тогда мы дали им команду на отход, и они по долгому маршруту смогли отступить к Донецку, чтобы затем занять новый участок обороны.
После того как мы потеряли позиции на Карловке, противник сумел выйти непосредственно к окраинам Донецка, взяв Первомайское и Пески. И он сразу же начал развивать успех, пытаясь осуществить проход в город в районе так называемых площадок – это Донецкий завод резино-химических изделий. Трем танками ВСУ удалось по Красноармейскому шоссе дойти почти до одного из железнодорожных мостов – виадука на шахту «Панфиловская». Но противник не успел закрепиться. Мы предприняли меры и выбили их оттуда. Два танка были подбиты, один ушел поврежденным. Было понятно, что это направление будет подвергаться системным ударам, потому что оно слабо защищено и практически нет оборонительных сооружений.
Понимая, что вдохновленные первым случайным успехом украинцы попытаются его развить и теперь уже основательно. Мы начали быстро создавать сеть оборонительных сооружений. Первое, что мы сделали, это пригнали несколько «КамАЗов» с землей и пересыпали валом трассу, которая заводила в Донецк. Это моментально себя оправдало, потому что уже на следующее утро на этом же направлении началась танковая атака. Танки противника вышли, поняли, что эту преграду не преодолеют и обстреляли её с дистанции. Большинство снарядов попали в этот земляной вал, не причиняя вреда нашим бойцам. Погиб, правда, один из бульдозеристов, который участвовал в формировании этого противотанкового вала.
Быстро вырыли окопы, создали систему ходов и сообщений, поставили туда наспех собранное и укомплектованное подразделение из ребят, вышедших из Славянска и Карловки. И они почти полгода без ротации держали противника на этом участке.
Был создан нормальный оборонительный рубеж, который противник регулярно обстреливал из всего, что у него было, но преодолеть не мог. Впоследствии, когда аэропорт был нами взят, линия фронта на этом направлении выровнялась и остается практически в той же конфигурации и по сей день.
(Продолжение следует)
Источник: tsargrad.tv
