Певица Юлия Чичерина на выступлении в петербургском музее воинской доблести Донбасса пела казачьи песни, говорила о Тибете, поисках счастья и невозможности оставаться в стороне. За час до выступления у нас состоялся другой разговор — о новом альбоме и «донбасском цикле» песен, поездках на передовую и «заколдованном украинском королевстве». Прямая и откровенная, нерафинированная и не подбирающая аккуратные слова Чичерина в интервью Федерального агентства новостей.
— Юля, последний раз видела тебя на патриотическом байк-шоу «Ночных волков» в Севастополе, и ты, кстати, была из тех, кто в 2014 году безоговорочно и принципиально поддержал крымчан, хотя музыкальная тусовка тогда ощутимо разделилась. Почему у тебя не было сомнений, на какой стороне быть?
— Я наблюдаю этот путь с самого начала: это было настоящее счастье, когда Крым вернулся на родину. Крым — жемчужина России, теплое, красивое место, остров, где ты можешь получить все удовольствия — и море, и горы, и степи... Понятно, что наш, это же очевидно. Чей еще-то Крым?
— Но есть множество людей, в том числе музыкантов, которые эту точку зрения совсем не разделяют…
— Я думаю, они не совсем русские, если честно… У них, может, имущество или заработок за бугром… Думаю, все из-за шкурных интересов. Я знаю, как истинно есть, и Бог это видит, как есть. Зачем кому-то что-то доказывать? Почему у меня нет сомнений? Просто мне повезло, что я не шкура. Считается грубо говорить о предателях вот так открыто, журналистам, в СМИ… Но между собой мы их так и называем. И они всегда были, на протяжении всей истории человечества и нашей страны. Это естественно, мы же люди, а человек — наполовину плохой, наполовину хороший. Ты можешь пасть в любую секунду. Так же, как и подняться. Я после поездки в Крым полностью поменяла состав музыкантов, потому что некоторые драпали оттуда.
— Напряженно было?
— Это было за несколько дней до референдума, 14 марта. Я ехала с гуманитарной колонной, которая везла кровь, кровоостанавливающее — и было понятно, что ты едешь куда-то, где стремак (опасно, — Прим. ФАН)… Потом начался шторм, и вся колонна встала перед переправой. Мы с музыкантами поймали волгоградского блогера Леху, причем у него машина была вся в патриотических надписях — для Украины очень вызывающе. Ехали в двух машинах, я вместе со своей собакой Рексом. Нас тогда остановили укропские (украинские, — Прим. ФАН) гаишники, но мы с ними очень жестко поговорили, нас пропустили.
— У тебя произошла такая эволюция песен — от беспечных «Жара» и «Ту-лу-ла» до «Сталинграда» и «На передовой», от которых мороз по коже. Как эти военные песни появились?
— У меня есть пять песен «донбасского цикла». Первая была про девочку Аню — «Пожалуйста», потом — «На передовой», еще «Рвать», «Моя Спарта» и «Сталинград». Хотя «Сталинград» — это песня о последнем бое из моей «Сказки о странствии и поиске счастья». И пока мы делали альбом, началась донбасская война, Сергей Бобунец ее переделал, и она стала подходить к настоящему времени. Я вставила там слово «Донбасс», в первый раз пою «Но звезды должны сиять над Москвой, а солнце светить над Уралом», а второй раз вместо Урала пою «над Донбассом». Все эти песни я делала с Бубой (Сергей Бобунец, — прим. ФАН). Он мой большой друг детства, и у нас с ним давно творческий союз. Я считаю, это все его заслуга, как поэта. Он человек чувствующий, все очень сильно переживает. Про девочку Аню он написал песню за одну ночь. Я сначала не знала, как буду ее записывать — читала и сразу ревела. Потом как-то привыкла, смогла спеть… Сейчас бывает, даже не зареву на концерте, когда пою. Но если больше 50 процентов зала плачет, меня тоже накрывает, конечно.
Буба это сильно пережил, внутри себя прожил, не знаю, сколько жизней он на это потратил, сколько нервов. И самое сильное в этой песне то, что мы поем от лица этой девочки, которая уже умерла. Клип, который мы сделали на песню — это настоящий документ. Мы запросили архивы, и с их помощью там показаны материалы с места преступления — съемки, кадры, фотографии, номера тех снарядов, что туда прилетели и попали в детей… Я думаю, что все равно, рано или поздно, не знаю — может, не при моей жизни… но все равно людям перед людьми придется отвечать. Еще позже все будут отвечать перед Господом, но сначала — перед людьми за то, что они там натворили. Поэтому собираем пока документики…
— Ждать ли альбом донбасских песен?
— Группе в этом году 20 лет, это первый большой юбилей, и хороший тон по законам жанра выпустить the best. А я считаю, что эти военные песни — тоже лучшие у группы «Чичерина». Они взрослые, зрелые и по теме. Поэтому мой новый альбом будет называться «Война и мир», и там будут все «мирные» хиты, которые мы переписали в студии, и новые военные песни. Возможно, что потом придется выпускать отдельный альбом. Пока идет война, песни будут писаться…
— Продолжаешь ездить туда?
— Да, каждый месяц там появляюсь. Собак спасаем — там целый приют на 800 животных. Скоро поеду в Донецк на фестиваль. Там есть такой поэт Владимир Скобцов, крутой дядька — Юнна Мориц назвала его «Орфеем Донбасса». Поеду к нему, будем общий фестиваль делать. Будет много художников, поэтов, трубадуров, они расходятся по военным частям, по госпиталям и радуют солдатиков… В Горловку заеду. Недавно там проводила диктант, а сейчас уже ждут с нормальным концертом. Гитарку я всегда обязательно с собой беру. Вообще, я привыкла к тому, что я рок-музыкант, у меня куча чемоданов, техники, проводов... А тут я так благодарна Донбассу за то, что можно взять маленькую гитарку, и с ней можно влезть куда угодно, хоть в машину, хоть в окоп и быть везде со своей музыкой.
— Как опишешь то, что сейчас происходит на этой земле?
— Люди живут, что делать, ко всему привыкают. Люди и в Бухенвальде жили… Живут, учатся, дети вот в школу пошли. Бомбят их все время, каждый день кто-то гибнет. На передовой гибнут пацаны. Но человек при перегрузках крепнет. Дети уже не боятся, а все знают — куда бежать, если что откуда летит. Без паники, холодные, четкие знания. Бабулям хуже, есть среди них те, которые еще ту войну пережили и уж никак не думали, что такое еще начнется. Но все равно живут, что делать…
— Какой бы судьбы хотела для Донбасса?
— Хотелось бы, чтоб эта земля Россией была, я же русская. Народ Донбасса — мой народ, а я теперь — народ Донбасса. И гражданство ЛНР имеется.
— Тебе, кстати, в Музее Донбасса уже выдали значок «Я на Миротворце»?
— Да, но меня это не очень забавляет. Там теперь и Саакашвили, и девушка с косой, и всякая шваль. В православной традиции есть такое, что когда тебя ругают — ты так расплачиваешься за свои грехи. Так что я им благодарна.
— Не боишься, что где-нибудь близко к Украине СБУ сцапает?
— Пусть попробует, я их встречу. Я готова. Я ж не дурак.
— Как твои украинские фанаты? Наверняка же, были там поклонники, и возможно, остаются?
— Я надеюсь, что фанатов у меня нет. Я знаю, что там есть нормальные люди. Смотрела по YouTube, что с ними 9 мая делали — ревела просто… Их много нормальных, но людей зашугали, конечно... Есть те, кто пишет нам, но их мало. Есть девочка одна смелая из Киева, все время комментирует, что ей стыдно за своих. Мне даже неудобно, я удаляю ее комментарии, потому что мне кажется, это слишком смело. Она же в Киеве живет, а там какое-то заколдованное королевство. Но ничего. Расколдуем.
