«Левитан Республики»: Какое сообщение Эдуард Басурин мечтает озвучить всему миру
Корреспонденты «КП» пообщались с самым медийным полковником и узнали, какая сводка для него по-настоящему долгожданная.
Редкий кадр, на котором полковник улыбается.Фото: Юрий СОБОЛЕВ
Изменить размер текста:
- Он очень суровый! Видели, как сводки читает? Ни один мускул не дрогнет! – Это нас напутствуют на интервью, которое хотели взять давно.
Интервью не о страшных и сухих цифрах, которые, увы, многие воспринимают уже как обыденность, а о судьбе, которая на всех у нас одна – у Донбасса и у тех, кто сделал свой выбор – остался здесь, на родной земле.
И Басурин – один из тех, кто был и есть с нами с самого начала.
Таким Басурина привыкли видеть миллионы людей.Фото: Юлия АНДРИЕНКО
О чувствах к врагу
При встрече убеждаемся, что полковник на самом деле не всегда суров. Скорее, строгий интеллектуал – ироничный, тонкий. Он за время войны даже не совершил самый распространенный грех – не возненавидел журналистов.
- Но ведь доставали же глупыми вопросами?
- Доставали, - соглашается Эдуард Александрович. – Но для меня нет неудобных вопросов. Если что – отвечу с юмором. Он, может, и не поймет его, а мне приятно, что ответил!
Быть медийной персоной – тяжелый крест. Басурин не может просто так пройти по улице – то автограф попросят, то помощь, то сфотографироваться. Терпения хватает на все обращения – сказывается уровень образования, полученного в Донецком военно-политическом училище, которое славилось на весь Советский Союз.
Донецк буквально живет ожиданием мира.Фото: Юрий СОБОЛЕВ
- Жизнь распорядилась так, что вам пришлось стать «Левитаном Донецкой Народной Республики»…
- Летом 2014 года появилась необходимость комментировать происходящие события. Я на тот момент был замминистра обороны, и ко мне часто обращались с просьбой разъяснить обстановку. Вот так и получилось. На диктора меня никто, конечно, не учил, хотя свои огрехи в произношении вижу и стараюсь исправлять.
- Какая из сводок больше всего запала в душу и потрясла вас самого?
- Пожалуй, когда в 2014 году на Октябрьском поселке детвора попала под минометно-артиллерийский обстрел на футбольном поле. Для меня это было страшное потрясение. Никогда не смогу забыть глаза матерей, которым сообщал страшное известие о гибели их сыновей. Это теперь всегда со мной. И это дает злость, не позволяет опускать руки. Врага нельзя любить, его нужно ненавидеть. При этом четко понимать границы, которые даже в ненависти переходить нельзя, иначе ты будешь ничем не отличаться от врага.
Эти дети играют в считанных километрах от линии фронта.Фото: Юрий СОБОЛЕВ
Мир наступит, когда Украина изменится
- А какое сообщение вы мечтаете произнести больше всего? Наверное, о наступлении и победе?
- Понимаете, такая информация будет неизбежно связана с большими человеческими потерями. Иначе никак. Скорее, я бы хотел, как и Левитан, произнести сообщение о капитуляции врага. Это возможно при смене режима на Украине. И не только президента, а всего политического руководства. Страна должна отказаться от той идеологии, которую развивала более 20 лет, без этого полыхать здесь будет еще очень долго.
- Вот лично вы каким видите это переформатирование?
- Оно должно заключаться в объединяющей идее. Нужно использовать географическое расположение Украины – что с севера на юг, что с запада на восток через нас могут проходить торговые пути. Посмотрите на Китай, там сейчас развивают идею Шелкового пути. Эта страна всегда выживала за счет экономической составляющей, там давали возможность народу заработать. И это правильно! Нужно создать страну, которая всем была бы необходима. Это и есть та идея, которая способна объединить людей. Украина необходима России как буфер с Европой, Европе нужна как транзит в Китай. А теперь вспомним царскую Россию. На чем держалась Империя? Средняя Азия, Сибирь, Север, Кавказ, западные области – такие разные и вместе с тем одно целое. Народ, объединенный одной идеей, становится непобедим.
Самые тяжелые сводки, когда среди погибших есть дети.Фото: Юрий СОБОЛЕВ
Наши позиции в информационной войне
- А как дела на информационном фронте – Ваше мнение, как военного медийщика?
- Тут все очень серьезно. На Украине подготовка шла давно и системно. На это работает вся государственная машина, у которой задача не просто обрушить информацию, а подать ее так, чтобы в нее верили. 5% правды и 95% умело поданной лжи. И это годами! Более 20 лет выдавались гранты, обучались кадры.
- Что остается нам? Наглости врать не хватает?
- Дело не в наглости, а в первую очередь в масштабной госпрограмме и финансировании. Нашим журналистам не худо было бы что-то взять на вооружение. Ведь даже у врага иногда нужно учиться. Постараться написать так, чтобы у человека с той стороны появилось желание хотя бы задуматься – говорят ли ему всю правду или водят за нос? Нашим журналистам нужно научиться писать более тонко, говорить постоянно о том, что только у нас все хорошо и прекрасно, неправильно. Увы, у нас две крайности: либо всё одобряют, либо всё ругают. В жизни так не бывает. У нас почти нет качественной аналитики, многие проблемные вопросы просто задвигают. А люди не глупые, не нужно их считать стадом. С ними нужно уметь говорить.
Первый «Минск» был ошибкой
- А как реагируете на то, что там пишут о вас? Например, история с расстрелом пленных?
- Ну, это давняя история. Мы тогда проводили парад пленных по Артема, аналогичный тому, что был в Москве в 44-м. Даже дал телефон одному из украинских военных позвонить командиру. Запомнился их диалог на невообразимом суржике: - Командыр, я у Донэцьку зараз. - Як у Донэцьку? – слышится недоумение на том конце. - А так у Донэцьку! Вы ж сами казалы: бэры оружие та йды на Донэцьк. Здрасьтэ, ось я и там.
А вообще, кроме шуток, я не раз демонстрировал условия содержания пленных иностранным журналистам, представителям Красного Креста, ООН. Последние были в изумлении – до этого они видели, в каких ужасных условиях содержатся на той стороне наши пленные. А у нас – медицинское обслуживание, библиотека, возможность получения посылок от родных. Поэтому про расстрел - это ложь, ну, хочется им говорить – пусть говорят.
Новое поколение дончан растет под звуки "перемирия".Фото: Юрий СОБОЛЕВ
- Есть то, что вам хотелось бы изменить в прошлом?
- Да, это первый «Минск». Его не должно было быть. Мое мнение – он был ошибкой! Украинская армия была тогда полностью деморализована, мы могли пойти дальше и спасти от жертв гражданское население. Пусть не до границы Донецкой области, но гораздо дальше от густо населенных Донецка, Горловки, Макеевки. Чем больше территория, тем больше экономических рычагов и возможностей диктовать противнику свои условия. Пусть бы первый «Минск» даже был, но позже, скажем, в конце октября. Тогда не было бы таких потерь с обеих сторон в аэропорту, боев за Углегорск и Дебальцево. Но Украина запросила мир любой ценой, а политики решили подстраховаться.
У Крыма другой путь
- Вы Крыму завидуете?
- Зависть тут неуместна. Они в процессах российской интеграции были давно – боролись за школьные программы, за все. И вышли за Россию они большим количеством людей.
- Ну все-таки скажите, неужели не разочаровались, что у нас война не заканчивается, что мы – не «Крым наш!»?
- Нет. Я выбрал путь – умереть за родную землю. Разочарования просто быть не может! Конечно, люди устали. Надеялись на быстрые изменения в обществе. Но затянулся переговорный процесс, назовем его Нормандским форматом, многие не видят себя в этом. Что касается меня, то, как бы ни развивались события, я не разочаруюсь. Изначально моей целью было – не пустить врага на нашу землю, сохранить жизнь своим родным, близким. Здесь, в Донбассе, у многих несколько поколений предков в земле лежат. Как это было отдать на поругание? Чтобы с запада сюда хлынула волна ненависти, черствости, чуждых нам ценностей?
Такой импровизированный музей свидетельств этой войны в коридоре пресс-службы.Фото: Юлия АНДРИЕНКО
Не любитель ходить в отпуск
- У многих российских политиков дети живут и учатся за рубежом. А ваши дети не последовали их примеру?
- Сын и дочка находятся в Республике. Сын в этом году окончил школу, поступает в Донецкий национальный университет, выбрал специальность юриста. Дочка работает в миграционной службе, еще до войны там трудилась. Не то чтобы я им не искал легких путей. Это, скорее, их самостоятельный выбор. Дети, когда вырастают, делают свои первые осознанные шаги. Захотят куда-то уехать, это будет их осознанный выбор, их право. Но, признаюсь, хотелось бы, чтобы молодежь оставалась здесь. Иначе зачем все это? Мы, каждый в своей ипостаси, должны служить Республике, только тогда все получится.
Во время беседы обращаем внимание на часы Басурина. Любопытствуем, и полковник запросто снимает их с запястья, чтобы мы могли рассмотреть лучше.
- Это подарок мне сделали ребята по случаю юбилея Донецкого высшего военно-политического училища, вручали мне их возле мемориала «Твоим освободителям, Донбасс!», - говорит Эдуард Александрович с теплотой в голосе. – И для меня был двойной юбилей в этом году: училищу – 50 лет и 30 лет, как я его окончил. До этого мне продемонстрировали пилотный проект, а потом выпускники сделали спецзаказ. Таких всего не более 20 экземпляров.
Комсомолка полюбопытствовала часами на руке полковника.Фото: Юлия АНДРИЕНКО
- Как вы отдыхаете? В отпуске давно были?
- Я не любитель ходить в отпуска, это не только сейчас, но и до войны. Мой отдых – в чтении, общении с людьми, встречах с друзьями.
Действительно, Басурина сложно представить загорающим на пляже или релаксирующим на диване. Как обстановка в Республике, которую он характеризует как стабильно напряженную, так и его жизнь - в постоянном тонусе.
– Когда-то любил посидеть на ставке с удочкой, но уже забыл, когда держал ее в руках. Мой самый крупный улов – подлещик на 1,7 кило, которого я поймал на Урале, где служил.
«Золотому дьяволу не место в божьем храме»
- Вы верующий человек?
- Человек должен всегда во что-то верить. Что касается меня, я атеист. Так уж обучен! При этом много общаюсь со священниками, помогаю чем могу. Но у меня четкое разделение: я не против веры, я против спекуляции на ней. Когда в церкви на все есть прейскурант, это неправильно. Золотой дьявол не должен быть в божьем храме. Мне часто говорят: значит, твое время еще не пришло. Возможно… При этом точно знаю - вера не только помогает остаться человеком, но и спасает жизнь. Война ведь страшна тем, что кроме черствости человек становится безразличным, когда кровь – обыденность. И это исцелить способна только искренняя вера.
- На войне без веры тяжело...
- Знаю немало случаев, когда именно вера спасала — то осколок в молитвеннике на груди солдата застрял, то крестик уберег — от пули защитил. Один мусульманин во время сильного боя молился и дал слово, что, если выживет, — примет православие. И выжил! И на следующий день пошел в храм. Знаете, я уважаю и помогаю священникам — когда на передовую хотят поехать, с бойцами поговорить. У них важная миссия — они же как доктора! Ведь не секрет, что многие жители в Донбассе поднялись, в том числе, и по религиозным соображениям. У нас испокон века все конфессии жили дружно, но преобладало все же православие. На Западной Украине – греко-католики. Я часто общаюсь со священниками, и мне понравилось, как они разделяют католицизм и православие. Все очень просто. Православие — это то, что о душе, католичество — это то, что о плоти. Вот самая суть различий.
В чем феномен Доктора Лизы
У Басурина много друзей и среди гражданских. Он – счастливый человек! Не познал предательства близких людей. Теплые отношения связывали полковника с Доктором Лизой.
- Вот кто точно сюда ехал не за пиаром. Мы с ней иногда беседовали часами, находили общие точки соприкосновения. Все вращалось вокруг помощи людям. Накануне ее гибели подарил ей хрустальную розу, - Басурин на миг умолкает. – Роза ведь символ нашего города, которому она столько помогла. Буквально за месяц до трагедии обсуждали с ней гуманитарную программу, в которую она мечтала включить наш регион. Она хотела привлечь сюда на постоянной основе средства для помощи семьям погибших или получивших ранения. В январе мы должны были обсудить все это уже конкретно. Но не успели. А второй Лизы уже не будет. У нее была колоссальная энергия, харизма. Глянешь – маленькая, худенькая, дымит как паровоз, но ей были по плечу любые трудности. Ничего не боялась, хотя после награждения врагов у нее появилось немало – среди тех, кто любит пиариться, этим чаще депутатский корпус страдает.
- Но пиарятся на войне ведь многие! Творческие и не очень люди едут сюда, чтоб, как на сафари, поглядеть. Вы отличаете их от тех, кто по-настоящему помогает?
- Да как тут отличишь? Некоторым фондам реально нужно фотоотчет тот же предоставить... Но если я почувствую неискренность — никогда с этим человеком в следующий раз рядом не стану! Хотя, может, я и не прав — главное, чтоб помогали.
- Но Доктор Лиза не была удобным человеком для чиновников, правда?
Басурин задумывается.
- Да, не была. Ее ведь деньги не интересовали!
Полковник рассказывает, с какими усилиями он со своей помощницей Юлей добиваются сейчас проведения для маленькой дончанки операции на сердце. Лизы нет, а помощь нужна многим. И может, главным в феномене Доктора Лизы была человечность. Это то, что «Левитан Республики» - полковник Басурин хочет донести всем дончанам. Даже если эти сводки очень суровые.
На прощание в нашем блокноте он оставляет размашистый автограф с таким пожеланием: «Говорите правду, люди будут за это вам благодарны!»
Автограф от полковника с пожеланием говорить людям правду .Фото: Юлия АНДРИЕНКО
Источник: www.donetsk.kp.ru
