На фоне яркого празднования трехлетия возвращения Крыма в Россию несколько позабылся тот факт, что крымские события стали лишь одним, причем единственным, полностью успешным эпизодом такого явления, как Русская весна, охватившего весь Юго-Восток Украины. Но если крымчанам при помощи «вежливых людей» удалось добиться поставленных целей, то в Донбассе война продолжается и две трети региона остаются под контролем Киева. В Харьковской же, Николаевской, Херсонской, Днепропетровской и Одесской областях массовое сопротивление подавлено. Пришло время рассудить, почему произошло именно так?
Донбасс по-прежнему хочет в Россию
В торжественных мероприятиях по случаю третьей годовщины возвращения Крыма впервые на официальном уровне приняли участие главы ДНР и ЛНР Александр Захарченко и Игорь Плотницкий. Они выступили в Госсовете Республики Крым, а также – как главы делегаций своих государств – на первом заседании новосозданного интеграционного комитета «Россия – Донбасс». В своих публичных выступлениях лидеры народных республик говорили практически те же слова, что и ораторы на митингах в городах Юго-Востока в историческом 2014-м, а также апеллировали к прошедшим на Донетчине и Луганщине референдумам.
«Это возрождение великой русской империи, поэтому нынешняя дата – это праздник не только Крыма, – сказал, выступая перед журналистами Игорь Плотницкий, впоследствии он более подробно раскрыл этот тезис во время речи на крымском Госсовете. – Когда в Киеве власть абсолютно противозаконно захватил нацистский режим, мы получили право на самозащиту, причем это право подтверждено общепринятыми международными нормами. Несмотря на угрозу карательных операций со стороны Киева, мы реализовали это право самыми демократичными формами, проведя референдум. Легитимность самоопределения Крыма и Донбасса намного больше, чем легитимность Бостонского чаепития. Я зачитаю вам абзац из Декларации независимости США, составленной Джефферсоном, которого называют «отцом демократии» (зачитывает). Теперь скажите мне, исходя из услышанного, что ж такого не выполнил Крым, Луганск или Донецк? …Пришло верить собирать камни и строить один большой несокрушимый Русский мир!»
В контексте сказанного И. Плотницкий добавил, что считает вполне логичным проведение в ЛНР референдума о присоединении к России.
Не менее конкретен в формулировках своих речей в Крыму был и глава ДНР Александр Захарченко: «Мы радовались тому, как вы (крымчане. – Н.С.) возвращались домой, и по-белому завидовали, но мы верили, что то же произойдет и с нами, поэтому и провели референдум. Да, у нас не было таких юридических взаимоотношений с Украиной, какие были у вас, но и у нас право народа было соблюдено. К сожалению, уже 26 мая Донецк был обстрелян авиацией противника, были первые потери среди мирного населения… Но как бы ни тяжело было нам, мы и сейчас гордимся вами… Знаете, какими бы ни были санкции, каким бы ни было давление Запада на Россию, мы все вместе – русские. И ни одна страна в мире не имеет права нам диктовать, куда мы будем возвращаться. Не их это дело… Я уверен, что Донбасс скоро станет русским, и мы по сухопутному пути приедем в Крым».
Главы ЛНР Игорь Плотницкий, ДНР – Александр Захарченко и – Республики Крым Сергей Аксенов на праздничном митинге в честь третьей годовщины крымского референдума. Симферополь, 16 марта 2017 г.
На торжествах в Крыму глав республик Донбасса встречали на подобающем уровне. Сами республики пришли к дате воссоединения полуострова с Русским миром с решением о введении внешнего управления на предприятиях, ранее находившихся под украинской юрисдикцией, и полном переориентировании собственной экономики на Россию. Конечно, остается множество оговорок, и четкой определенности по будущему Донбасса нет и по сей день, но тенденции все-таки прослеживаются.
Как поднималась Новороссия
Нужно понимать, что, говоря о Донбассе, мы на самом деле ведем речь только о трети региона вместе с некогда областными столицами. Остальные две трети вместе с городами, жители которых в свое время подавляющим большинством голосовали за ЛНР и ДНР, остаются оккупированными украинской армией. В отношении же других территорий Новороссии – Одессы, Харькова, Николаева, Днепропетровска, Херсона и Запорожья, где весной 2014-го проходили многотысячные митинги антимайдана, речь об оккупации, конечно, вести нельзя, потому как жителям этим регионов не довелось ни провести референдумов, ни толком учредить свои государственные образования. Однако того факта, что люди в этих землях с российскими флагами в руках поднимались против необандеровцев, из истории не вычеркнуть.
По словам лидера харьковского движения «Русь триединая», активного участника Русской весны, ныне проживающего в Москве политэмигранта Сергея Моисеева, его земляки включились в процесс еще во время противостояния в Киеве, когда провластная Партия регионов пыталась организовать общественность на Юго-Востоке на противодействие майдану.
«Для нас эта партия не была дружественной организацией, поскольку она просто имитировала борьбу за русское дело, а, по сути, саботировала сотрудничество с Россией, но я тогда сказал своим ребятам, что вопросы им мы будем задавать после победы, а сейчас нужно затушить пожар, – вспоминает С. Моисеев. – К тому же в январе бандеровцы несколько раз пытались штурмовать Харьков, приезжали к нам на пятнадцати автобусах, но мы быстро поднимались по тревоге и за достаточно небольшой промежуток времени собирались до трех тысяч человек, агенты хунты, внедренные в нашу среду, сообщали своим об этом, после чего они на кольцевой разворачивались и уезжали. В результате они сменили тактику, стали проникать в город малыми группами, снимать квартиры… А 18 февраля, когда они окружили Верховную раду, во дворе здания были наши ребята. Боевикам майдана удалось прорвать оцепление «Беркута» и вломиться внутрь здания, но их атака была отбита именно нашими активистами, после чего началась контратака, в Мариинском парке было страшное побоище, их гнали до самого майдана и «закрыли» там, это была, по сути, первая победа русских сил в этой войне. Что характерно, именно на месте этой схватки мы с активистами 6 декабря 2013 года проводили молебен… И если бы тогда была проявлена политическая воля, то майдан был бы зачищен».
Русская весна в Харькове…
В Николаеве за противостояние майдану также поначалу взялась Партия регионов, в январе – феврале пророссийские активисты отбивали здание областной администрации от атак заезжих националистов, но когда стало понятно, что власть в Киеве пала, то регионалы загадочным образом растворились.
«Точкой невозврата стал момент, когда 22 февраля был снесен памятник Ленину, в город приехало несколько автобусов с погромщиками, которые были вооружены битами и касками, к ним примкнули и местные националисты, – рассказывает лидер движения «Русское Причерноморье», политэмигрант Антон Половенко. – Коммунисты тогда пытались отбить его, но каждого, кто сопротивлялся, попросту «прибивали» хорошо организованной группой, милиция не вмешивалась. А уже на следующий день рядом, возле памятника Ольшанцам, начался наш митинг, который организовали партия «Русское единство», которую я на тот период времени возглавлял, «Русский блок», коммунисты, «афганцы» и Социалистическая партия Украины. Пришло очень много народу, прошел слух, что бандеровцы могут снести и памятник Ольшанцам, поэтому некоторые люди остались возле него на ночь, а на следующий день на этом месте организовался лагерь антимайдана».
А. Половенко убежден, что «слинявшие» регионалы попросту сдали власть хунте, и николаевцам не оставалось ничего другого, как брать ответственность за судьбу своего города в собственные руки. «Наши ребята также участвовали в событиях в Мариинском парке, именно эти 15-20 боевых молодых людей и составили костяк сопротивления, – вспоминает николаевский активист. – Пик жизни лагеря пришелся на 25 февраля, когда местные депутаты в тихую проголосовали за кандидатуру назначенного из Киева губернатора. Тогда возмущенная толпа в тысячу человек (а для Николаева, жителей которого всегда довольно трудно было сагитировать на какое-либо активное уличное действие - таков менталитет, это, поверьте, много) гнала засланного казачка и его свиту через мост, и они скрылись от людей в каком-то универмаге. Местные власти на тот момент еще не представляли, в какую сторону повернутся события, мэр города приходил общаться с нами, спрашивал, как нам теперь жить дальше, мы встречались с командирами местных воинских частей…»
…В Николаеве
Пока в Николаеве кипели митинговые страсти, в соседней Херсонщине тоже было неспокойно, хотя традиционно консервативный и аграрный край в этом плане заметно отставал от соседей. Один из местных общественников Александр Кривец, житель Новой Каховки, отставной майор Советской армии, в свое время принципиально отказавшийся принимать украинскую присягу, организатор военно-патриотических клубов, действовавших по образу советских, занялся мобилизацией всех здоровых сил края для того, что противостоять беде, надвигающейся с Киева.
«Я сам за свой счет ездил по населенным пунктам Херсонской области, знал, что там практически повсюду действовали общественные организации ветеранов Афганистана, – рассказывает А. Кривец. – Ходил к ним, к коммунистам, в местные ячейки СПУ. Сам снял и распространял по сетям фильм «Каховка, вставай!». В центре Новой Каховки мы поставили флаги России, Украины и Белоруссии, как братских славянских народов, к нам приходили депутаты – общаться. Приходилось и воевать, но обо всем я по армейской привычке рассказывать не буду. Дошло до того, что одному из нас подожгли офис, а лично ко мне приехали 17 человек во главе с ярым укропатриотом – начальником охраны Каховской ГЭС, под предлогом, что у меня якобы дома разлита ртуть. В итоге я положил его лицом в пол и сказал: «Ищи». Поскольку он ничего не нашел, я сказал тем, кто был с ним: «Пацаны, забирайте своего и линяйте отсюда, иначе будете вылетать по одному». Я же в спецназе служил».
В самом Херсоне местная общественная организация «Русское единство» организовала достойную встречу провокаторам из так называемого автомайдана, встретив их колонну, побив машины, отобрав флаги и с позором выгнав из города.
Но, конечно, центром политической активности Причерноморья и пророссийских настроений была Одесса. Один из активистов Куликова поля, выживший после бойни в Доме профсоюзов, Александр Попандопуло рассказывает, что дух одесситов в те дни был на высочайшем уровне: «Вспоминаю 10 апреля, когда пришла информация о том, что бандеровцы заблокировали известного своими русскими взглядами кандидата в президенты Украины Олега Царева в одной из гостиниц. На тот момент я уже жил в палатке на Куликовом поле в лагере офицерской организации «Честь имею», в основном охранял палаточный храм, отгонял многочисленных провокаторов, которые пытались срывать иконы и плакаты, зажигал лампаду… Едва информация по Цареву поступила, то мы все, кто был на Куликовом, сорвались к нему на помощь, прямо сели в трамвай – он был полностью забит нашими людьми, дорогой пели песни. И прибыв на место, так гнали бандеровцев, что они от нас с пирса в море прыгали».
…В Одессе
Триумф и крах
О том, что события Русской весны в регионах Новороссии начались именно в Харькове, сейчас мало кто вспоминает, ибо, как гласит знаменитое выражение, у победы много отцов, и только поражение – сирота. Но в марте и апреле 2014-го по накалу страстей этому городу уступали и Одесса, и Донецк, и Луганск. Поначалу местные активисты для того, чтобы противостоять киевской хунте организовали Антифашистский форум, куда вошли 33 организации, избрав официальным символом цвета георгиевской ленточки. Впоследствии к этому движению решил присоединиться и харьковский официоз в лице мэра Геннадия Кернеса и председателя областной администрации Михаила Добкина, получивших в народе прозвище Гепа и Допа.
Пафосное официальное мероприятие с аналогичным названием Антифашистский форум состоялось в городе 22 февраля, харьковские активисты охраняли его от приехавших из центральной Украины боевиков.
«Они были со щитами, дубинками в полной амуниции, я проник в их ряды под видом журналиста, – вспоминает Сергей Моисеев. – Это была толпа в три тысячи человек. Я сам слышал, как товарищу, который был у них за главного, по телефону давали инструкции, мол, штурмуйте здание, чтобы не дать зачитать итоговую декларацию форума, а он отвечает, что не решается на это, поскольку против него стоит много людей и будет большая кровь. Но мероприятие в любом случае получилось позорнейшее, резолюция была зачитана, но абсолютно беззубая, Кернес пообещал выйти к народу, но сам покинул место проведения форума через черный ход и скрылся, все ожидали, что выступит Янукович, он на тот момент, бежав из Киева, находился в Харькове. Имелся шанс объявить город временной столицей Украины, все властные полномочия оставались у президента, он мог официально попросить помощи у России, но не решился, есть информация, что Добкин отговорил его… В итоге ночью началась драка, бандеровцы попытались снести памятник Ленину, наши дали хороший отпор атаковавшим, те бежали в облсовет, по сути, захватив его и окопавшись там, после чего они на какое-то время стали хозяевами города».
Уже на следующий день русские организации Харькова создали антимайдан у подножия того самого, на тот момент еще не снесенного памятника, разбив палаточный лагерь.
«В одну из моих поездок в Москву мне передали образ Донской Божией Матери, благословленный у мощей патриарха Тихона в Донском монастыре, – вспоминает С. Моисеев. – Я 1 марта приезжаю в Харьков, а там огромный митинг у облсовета, на который правосеки из окон смотрят, в то же время наши активисты пытаются штурмовать здание, но безуспешно. И вот выступает Кернес, и все его речи сводятся к тому, что, мол, давайте жить дружно, в облсовете неплохие, в принципе, ребята, можно с ним в футбол сыграть. Я с Божией помощью прорываюсь к микрофону. Знаете, в чем проблема Кернеса? Он верит в деньги и технологии, но не верит в силу Слова, а как сказано в Библии, «в начале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог». Ну вот он и позволил сказать пару слов человеку с иконой. А я был в таком состоянии духа тогда…. И говорю о том, что Дмитрий Донской получил благословение Сергия Радонежского с такими словами: «Честь потребуют – отдай, злато потребуют – отдай, а имя и Веру не отдавай, есть черта, которую нельзя переступить и оставаться человеком». И услышав это, толпа где-то в 70 тысяч человек взорвалась и понеслась к облсовету, в них летели камни, резиновые пули, кто-то падает, но следующие – бегут. И начали вытаскивать этих правосеков за волосы, вырывать у них из рук биты буквально голыми руками, вытащили на улицу, поставили на колени. Они все в зеленке, в соплях, плачут. И в их толпе – один из идеологов современного украинского национализма Олег Однороженко. А я стою на трибуне и говорю: «Вы кого вместо Бога избрали себе? Идола национальной свидомости? Вот кайтесь теперь, поскольку Господь говорит, что тот, кто возвысится, унижен будет». После мы, как люди гуманные, отпустили их, сдав милиции».
На митинге 1 марта 2014 г. у здания Харьковской ОГА. Крайний справа (с иконой в руках) – Сергей Моисеев
Аналогичные настроения царили в Николаеве и Одессе, где народу удалось на время подавить пробандеровские силы.
«В Николаеве 1 марта вышло около 15 тысяч человек, – рассказывает Антон Половенко. – Для нашего города – цифра просто нереальная. Площадь перед памятником Ольшанцам была заполнена напрочь, и не все уместились на ней. Было очень много российских флагов, я даже удивлялся тому, откуда они у людей? Николаевцы скандировали: «Николаев – русский город!» «Россия!», «Фашизм не пройдет!» И вот тогда-то нам показалось, что все – уже ничего не обратить вспять, это – победа!»
«А помню даже предпоследнее воскресенье перед роковым 2 мая, когда на наш марш вышли более 30 тысяч одесситов, – вспоминает Александр Попандопуло. – Мы прошлись маршем от Оперного театра до Куликова поля, крича «Русский мир!» и «Слава России!».
И тем не менее победы не случилось. В Харькове поначалу нацисты-боевики, впоследствии сформировавшие костяк батальона «Азов», открыли огонь по активистам антимайдана, убив двух молодых парней, и благодаря вмешательству Кернеса им удалось уйти от заслуженного возмездия, и никто не понес наказания. А потом взявших облсовет и провозгласивших Харьковскую народную республику протестующих новая власть зачистила при помощи спецслужб, которых ей удалось переподчинить себе, и тех же праворадикальных боевиков. А затем было избиение оставшегося сопротивления футбольными ультрас и удавшийся нацистам снос памятника Ленину.
В Николаеве же, увидев, что протест топчется на месте, люди перестали посещать митинги антимайдана, и в одну ночь 300 вооруженных битами, травматами и шумовыми гранатами боевиков-националистов, сломив сопротивление 70 защитников лагеря, разгромили его. В Одессе, как известно, кровавую точку поставило побоище на Греческой площади и огонь Дома профсоюзов.
Подожженный правосеками одесский Дом профсоюзов
Почему не получилось и что дальше?
По поводу того, почему русские антинацистские восстания в большинстве областей Новороссии не победили, как это произошло в Донецке и Луганске, участники тех событий имеют схожие точки зрения.
«После того как Стрелков вошел в Славянск, СБУ начало работать на опережение, – убежден А. Кривец. – После 16 марта они провели полную реорганизацию Службы безопасности в восточных регионах, полностью поменяв руководящий состав. Я знал тех, кто руководил до этого, это были люди наших взглядов, но их заменили на тех, кто родился на Западной Украине».
В свою очередь, А. Попандопуло уверен, что, например, основная проблема Одессы состояла в том, что у пророссийских сил не нашлось общего лидера. «Чтобы позиционировать себя лидером, нужно иметь определенный авторитет, а его на тот момент не было ни у кого, – считает активист. – Куликово поле раздирали противоречия. После того как в Харькове провозгласили ХНР, то следом на Куликовом поле была провозглашена и ОНР, но очень поспешно, при небольшом стечении народа, и сделал это не обладавший поддержкой одесситов Валерий Кауров, который практически сразу же после этого уехал в Россию. Насколько слаба и не отработанна была наша организация, можно понять хотя бы по тому, что церковь, которая негласно всегда была на нашей стороне, сообщала нам через батюшек, куда приезжают и где поселяются бандеровские активисты. Если бы мы тогда локализовали их лидеров, то того, что произошло 2 мая, думаю, можно было бы избежать, но мы не предпринимали никаких действий».
Один из лидеров силового блока харьковского антимайдана политэмигрант Александр Петрунько также уверен, что русским силам города в 2014 году не хватило лидера и четкой организации: «Решение о взятии горсовета принималось целых две недели, каждый из лидеров антимайдана тянул одеяло на себя – Апухтин, Гурьянов, Долгов, все говорили про себя, что, вот, я знаю, что делать и как решать вопросы. Но на самом деле после победы 1 марта никто толком ничего не знал. А со 2 марта люди, составлявшие актив, начали пропадать. Мы сидели в здании облсовета, а его комендант потихоньку у нас коктейли Молотова уносил, говорил, что складывает их в подвал, потому что, мол, завтра чиновники и депутаты на работу придут, а будет пахнуть. Все это время в здании находилась милиция, которую наши люди кормили, хотя я предлагал: давайте, положим их на пол, возьмем хотя бы пистолеты, потому что, если будет приказ, эти люди нас же и зачистят. Говорил, что нам необходимо оружие, после чего один активист, как выяснилось впоследствии – внедренный агент СБУ, повел людей «брать» СИЗО. Ну как можно было с голыми руками взять режимный объект? В итоге постояли возле него, покричали, разошлись. К нам на переговоры приезжал милицейский чин, я соврал ему. Что у нас стволы, будет бойня, он потом сразу отзвонился кому-то, и это позволило нам продержаться сутки. Но я уже понял, что идет слив, после ночи отпросился домой, чтобы выспаться и привести себя в порядок, уже четко понял, куда дело идет… А когда вернулся, то здание облсовета было зачищено».
Штурм здания Харьковской ОГА 1 марта 2014 г.
Тем не менее А. Петрунько удавалось оставаться в Харькове до января 2015 года и даже проводить протестные акции, впрочем, после того как в сентябре новая власть руками неонацистов все-таки повалила памятник Ленину, он для себя понял, что сопротивление сломлено окончательно. После чего был арест и пытки в СБУ – ему буквально чудом удалось выйти на свободу и уехать в Россию.
«Повторюсь, на первоначальном этапе власть можно было брать буквально голыми руками, – вспоминает А. Половенко. – Но так вышло, что наша концепция всегда была оборонительной. Мы ждали сигнала. И не дождались. И все-таки я верю в лучшее, поскольку общаюсь с николаевцами, и могу сказать, что 65% горожан – по-прежнему «латентные сепаратисты». Мало того, те, кто был в 2014 году против киевской хунты, не изменили своих позиций, а те, кто симпатизировали ей, – дрогнули по причине социально-экономических катаклизмов. В свое время Причерноморье было присоединено к Украине искусственно. И я верю, что возврат Новороссии в Россию неизбежен».
С подобными надеждами живет и С. Моисеев, который считает, что ситуация на Украине теперь должна просто «дозреть»: «Думаю, на Украине все равно зверь пожрет зверя, и радикалы выступят против нынешнего руководства страны. Наших сторонников не стало меньше, просто этих людей можно сравнить с зубом, у которого удалили нерв. Но, поверьте, стоит ополченцам пересечь границу Харьковской области, их будут встречать с цветами, а бандеровцев люди будут сами ловить».
Земляк Моисеева Петрунько полагает, что рано или поздно повторится ситуация 2014 года: «И дело в свои руки возьмем мы. Мы избавились от иллюзий. Научились прятаться и воевать. Сорганизовались в структуру. Но прежде чем нам начать борьбу за освобождение родных земель, там все должно перебродить».
Активисты Новороссии не теряют контактов с родной землей и ждут своего часа. В России им непросто, большинство испытывают проблемы с натурализацией и, соответственно, с работой. Но они держатся вместе, активно взаимодействуя с российскими политическими, общественными и культурными деятелями, и верят, что над их городами рано или поздно взовьются флаги Русской весны.
Источник: www.ritmeurasia.org
